Карл Великий: реалии и мифы

Возвращение на трон Каролингов (reditus regni Francorum ad stirpem Karoli) имело, однако, два негативных аспекта. Первый — ретроспективный: семь предыдущих королей оказывались не Каролингами, что подрывало их легитимность. Второй — перспективный: устанавливалась связь с Каролингами по женской линии, и к XIV веку это стало основной проблемой короны. Разрыв 1316 и 1328 годов поставил под сомнение связь Капетингов с Каролингами, не говоря уже о Валуа. В придуманой окружением Карла Великого легенде о «ленивых королях», последних Меровингах, была весьма привлекательна для последующих поколений чиновников короля идея о том, что король — это служение, предусматривающее не только кровь, но и достоинства монарха. Тем более что к XIV веку функции короля усложнились, они требовали большей компетентности и знаний. Об этом писались все наставления государям, политические трактаты. Так Никола Орезм пишет о королевском звании (dignitas regia), о том, что королевская власть — не рента, а должность. Вслед за Винцентом из Бовэ французские интеллектуалы первой половины XIV века сомневались в превосходстве наследственной монархии над выборной, к тому же две самые авторитетные в христианском мире власти — папы и императора — основывались на процедуре выборов. Ничто не мешало Франции вернуть в силу выборную практику, которая под влиянием идей Аристотеля в переводах Никола Орезма завоевывала все больший авторитет и распространилась в это время на высших чиновников королевской администрации — канцлера, первого президента Парижского Парламента, а затем и всех чиновников верховного суда.

С особой силой эта идея выразилась в трактате, написанном по поручению Карла Мудрого его советником Эвраром де Тремогоном, — в «Сновидении садовника». Там, описывая процедуру смещения последнего Меровинга, автор настаивает на преимуществе достоинств претендента на трон: «Пипин, король Франции, отправил к папе Захарию гонцов, дабы спросить его, кого он считает лучшим королем Франции, того, кто ради общего блага королевства несет большие тяготы, или того, кто ленив и ничего не делает для государства (chose publique), его защиты и сохранения; на что Захарий ответил, что тот должен скорее называться королем, кто защищает королевство». И все же чиновникам пришлось отказаться от идеи выборной монархии ради противопоставления Французского королевства Империи. Однако рассуждения о достоинствах монарха не прошли бесследно. Даже признавая узурпацию власти Каролингами, автор «Сновидения садовника» подчеркивает, что «Франция перед всеми иными королевствами благословенна, хотя в своем начале имела силу и насилие, с течением времени оно было очищено… через согласие народа, ибо очевидно, что народ Франции сместил Хильдерика… и поставил на его место Пипина… и эта сеньория со времени Пипина есть истинная и согласная Богу и Святым Писанием установленная». Святость этой династии автор видит, прежде всего, «в деяниях и чудесах монсеньора Святого Карла Великого». Именно Карл Великий стоит у истоков наследственной передачи власти во Франции: «Карл Великий, коему вручена была орифламма и система выборов папы и императора и короля Франции, постановил вкупе с Церковью…, что Французский престол будет передаваться ближайшему наследнику мужескому, ибо всякий разумный человек признает, что недостойна женщина ни такого звания (dignite), ни такого помазания», сказано в «Трактате о коронации» Жана Голена.

Политическая теология крови, обозначившись около 1300 г., достигла своего апогея в период «двойной монархии» после договора в Труа 1420 г., когда сторонники дофина Карла настаивают, что только кровь имеет значение, и даже король Франции не может лишить своего сына прав на трон, данных по праву рождения. Это окружение Карла отрицает значение коронации и после смерти Карла VI в 1422 г. сразу же именует дофина Карлом VII до коронации 1429 г.