Карлики-великаны

Биркель Касимсот, лидер сахаринских контрабандистов, жил в относительном комфорте – на первом этаже, без центрального отопления, с автономным обогревательным котлом и без соседей, а те комнаты, в которых оные соседи должны были проживать, Касимсот использовал под склад контрабандного груза. Все потому, что он был управдом. Сууркисат знал Биркеля как подлого, беспринципного и наглого дельца, иными словами – лучшего партнера для побега и придумать нельзя. Кроме того, у Биркеля имелся личный паровой катер.

– Мы тебя сейчас шантажировать будем. – Мумукин изобразил зловещую рожу.

Биркель сделал вид, что испугался.

– Мумукин, заткни фонтан! – Трефаил дал Мумукину затрещину. – Сиди вон и поддерживай огонь.

Тургений обиделся и уселся напротив топки автономного обогревательного котла системы ЛАЗО.

– Трефаил, – Биркель встал с постели, – я тебе сколько раз говорил, чтобы ты никого ко мне не приводил. Ну ладно, девчонки не в счет. -

Касимсот вовремя прервал возмутившегося Сууркисата. – Но ведь этот твой… шантажист… он на девчонку не похож. Даже если в платье нарядишь его, хе-хе.

– Ой-ой-ой, какие мы щепетильные, уже ему Мумукин и на девчонку не похож, – сморщился Сууркисат.

– Это я не похож? – возмутился Тургений.

– Я кому сказал – сидеть? – Трефаил нехорошо посмотрел на Тургения, тот еще поворчал немного и уселся обратно. – А тебе я вот что скажу, товарищ контрабандист. Нас преследует сам Эм-Си Кафка.

Биркель старательно пытался скрыть свое потрясение, напяливая штаны, но те почему-то надевались шиворот-навыворот. Наконец, оставив тщетные попытки, Касимсот уселся на кровать и жалобно посмотрел на

Сууркисата.

– Ты меня надуть хочешь, ага? Кому вы на хрен нужны?

– Сам ты на хрен никому не нужен. Мы махровые диссиденты! -

Благородная ярость вскипала в Трефаиле как волна. – Враги номер один.

– Один-два, – поправил Мумукин, не оборачиваясь.

– Усохни. Так вот – если нас с Мумукиным поймают, мы все про тебя расскажем.

Вообще-то бить ниже пояса было не в правилах Сууркисата, однако безвыходное положение обязывало вылезти вон из шкуры, но спасти оную во что бы то ни стало. И никого не жалко.

– Нам нужно удрать с острова, – резюмировал Сууркисат.

– Всего-то?

– Я никогда не прошу больше, чем мне нужно.

Касимсот, наконец, оделся и с чувством морального превосходства посмотрел на непрошеных гостей:

– А не слишком ли мало вы просите?

Трефаил растерялся. Но тут ему на выручку пришел Мумукин:

– Я тебе сейчас глаз высосу! – И завершил сердитый выпад продолжительной отрыжкой.

Именно этой отрыжкой Биркель и оказался сражен наповал. Подобной крутизны ему видеть, точнее – слышать, пока не доводилось. Мумукин же попросил прощения, сославшись на выпитое вчера.

– Ладно, куда вас девать… – Касимсот накинул на плечи куртку и распахнул дверь. – Пошли, буду вас спасать.

Чего только не перепробовал Люлик Касимсот ради того, чтобы его сняли с капитанской должности. Из всего арсенала средств аморального поведения он не испробовал разве что откровенную антиправительственную агитацию, но в результате оказывалось, что виноват кто угодно, но не капитан. Это, безусловно, угнетало.

Когда в каюту (Касимсот-старший, как всякий уважающий себя капитан, жил на своем корабле) ввалились трое неизвестных в масках, Люлик пребывал в состоянии каталептическом: как задумался, сидя у иллюминатора и ковыряя трубкой в левом ухе, так и остался сидеть, не обращая на гостей внимания. Брат Биркель, зная о каталепсии, развернул Люлика лицом к Тургению и Сууркисату, а затем дунул в ухо через трубку и, едва капитан начал проявлять первые признаки жизни, отскочил к диссидентам и сделал вид, будто они только что вошли.

Маску догадался снять только Биркель.

– Я… кхм… здрасте… задумался немного. – Люлик вынул трубку из уха и озадаченно поковырял в ушной раковине пальцем. Взгляд сконцентрировался на брате, и в голосе прорезались командирские нотки. – Это кто?

– Диссиденты мы, – встрял Мумукин, но продолжить не смог: трубка капитана угодила ему в лоб.

– Тебя я не спрашивал! – Люлик нахмурил брови и потянулся уже за кортиком, но тут трубка, словно бумеранг, ударила в лоб его самого, и капитан грохнулся со стула.

– Быдла какая, еппона мама! – Трефаил опустил руку, только что вернувшую снаряд владельцу. – Мы люди штатские, кто мячом в нас метнет, тот от мяча и…

Люлик заревел. На Мумукина с Трефаилом такая реакция произвела неизгладимое впечатление.

– Чего это он? – Мумукин незаметно хлопнул из стоящей на столе рюмки прозрачную жидкость, с удивлением обнаружив, что это обычная вода. -

Трефаил, ты его случаем не того… не обидел?

– Да он, по-моему, и так умом скорбный. – Сууркисат перехватил взгляд Биркеля и тут же добавил: – Без обид, я зла не держу.

– Стресс у него, – заступился Биркель за брата.

– Точно, – хлопнул себя по лбу Тургений. – У него шары стрясенные.