Карлики-великаны

Мальчик не понял, как оказался один в дыму и пыли. По его собственному признанию, он увидел в поле стоящую саму по себе дверь и решил заглянуть, что там, с другой стороны. Тут налетели ветры злые, насколько запомнил Влас, дули они с востока, и сорвали с его головы шапку черного цвета. Шапка унеслась в дверной проем, и Влас, недолго думая, ринулся доставать головной убор, но попал в такую непроглядную черноту и пыль, что отыскать шапку не представлялось уже возможным.

– А что обратно не вернулся? – недоумевал Мумукин.

– Дверь закрылась, темно стало, вот и потерялся.

– Еще бы, – гордо сказал Трефаил. – Ты наверняка на Йопе оказался, там завсегда коптит, как в заднице у шайтан-арбы.

– А что такое шайтан-арба? – незамедлительно последовал вопрос.

– Это так чуреки паровики называют. У них из трубы все время дым валит…

– У чуреков? – обалдел Мумукин.

– Балда, у паровиков. На Йопе самый мощный коксохим, он дымит на весь Гулак.

Тургений оскорбился:

– Уматт коптит не меньше, чем Йоп. Кроме того, островов на Куриллах сколько? Считай – Йоп, Твай, Уматт, Пилятт, Жжошсц, Укко, Беспе, Сты

– уже семь. А еще Рули, Нули, Пули, Гули, Дули и, пардон муа за мой хранцузский, Хули. По-любому шапку уже не найти.

На Архипелаг опускались сумерки, пошел мелкий дождик, Ванзайц, пристально всматривающийся вдаль, деликатно кашлянул, прерывая ученую беседу диссидентов:

– На горизонте земля. Если не ошибаюсь, перед нами должен быть Хоркайдо.

– Полный вперед! – приказал Тургений.

Подумав немного, Мумукин продолжил парить мозги спутникам:

– Вообще-то меня беспокоит, что мы там делать будем, на Куриллах-то…

Ну, допустим, подтвердим мы, сам не знаю как, смелую догадку бати и даже, может быть, отправим Власа домой, хотя я к нему уже привык, даже не обращаю внимания, что он такой лоб здоровенный вырос. Но дальше-то что? Нас ведь все равно поймают, и тогда уже без малыша точно кердык наступит. Может, не отпускать его?

Влас, не обращая внимания на зловещую трепотню, полным ходом приближался к острову, а Унд Зыпцихь вдруг всерьез озаботился:

– Кстати, о Власе: куда девать его будем? Он своим видом народ переполошит, под открытым небом тоже нельзя оставлять – простудится.

– А я считаю, что нельзя нам прятать пацана! – заявил Мумукин. -

Наше оружие – всеобщая доступность информации.

– Чего это ты только что сказал? – Трефаил поежился на ветру.

– Говорю, если мы ничего от народа скрывать не будем, нам поверят.

– А до сих пор не верили?

– Так мы ничего и не говорили.

– А собираемся?

Мумукин озадаченно посмотрел на Трефаила.

– Я не понял: ты за меня или за Верховный Совет?

Тут уж пришла пора удивляться Сууркисату.

– Ты революцию делать собрался?

– Глупо не воспользоваться тактическим превосходством. Свергнем паразитический режим, демократизируем Гулак до самых Курилл…

– Как ты режим свергать собираешься, когда никто не знает, где

Верховный Совет прячется?

– Вот и займем место Верховного Совета где-нибудь в Сан-Перепуге или в том же Тунгусске, объявим себя как-нибудь, например – корпорация МОНСТРЫ…

– Почему так? – удивились все.

– Молодые, Обаятельные, Насаждающие Справедливость Танками Ребята, – расшифровал Тургений.

– А причем здесь Ы? – хмыкнул Хольмарк.

– Чтобы никто не догадался, – уточнил Мумукин.

– И ничего у тебя не получится, – заключил Сууркисат.

– Почему это?

– Потому что танков у тебя нет, вранье получается.

– Это не принципиально, можно Тумаками или Тачками, на худой конец -

Твердолобые…

– Последнее – в самую точку, – горячо согласился Трефаил.

– Я знал, что ты меня поддержишь.

– И не подумаю! – рассердился Сууркисат. – Только парламентским путем.

– Ну пойми ты, у нас парламентским путем ситуацию не изменишь, потому что всем на все насрать. Да и нет его у нас, парламента, только Верховный Совет, вечно молодой и вечно пьяный, вот уже… бать, сколько у нас коптит?

– Пятьдесят лет, – ответил Ванзайц.

– Вот именно. И кто в этом виноват?

– Кто?

– Только не я, я тогда еще не родился.

– Ты на батю намекаешь? – Сууркисат насупил брови.

– Ни на кого не намекаю, просто долго так продолжаться не может! Не хочу быть диссидентом, – топнул ногой Мумукин.

– А кем хочешь?

– Хочу быть владычицей морскою!

– Вообще-то приехали уже, – сказал Влас.

Перед путешественниками простирался остров Хоркайдо.

На пароходе творилось что-то непонятное. Пассажиры держались поодиночке, в компании не сбивались, и если имелись среди них пары или даже трио, как, например, какие-то тетки-близняшки в неглиже, сопровождаемые не первой молодости кавалером в банном халате веселенькой расцветки, – то и эти держались особняком, напряженно поглядывая по сторонам. И все непрерывно болтали по мобильникам.

Телефонные трели раздавались то тут, то там, и, казалось, не было на пароходе места, где не притаился бы пассажир с трубкой.

Ситуация изрядно истрепала убийце нервы, ибо работать в толпе он не привык, к тому же и работы никакой пока не было: стой себе на корме да любуйся на пену в кильватерной струе.