Карлос Кастанеда, книги 1-2 (ред. В.О.Пелевин, carlitoska)

— Мескалито — это Бог? Единый Бог? Или просто один из богов?

— Он просто защитник и учитель. Он — сила.

— Он что, сила внутри нас?

— Нет, Мескалито ничего общего с нами не имеет. Он вне нас.

— Но тогда каждый, кто принимает Мескалито, должен видеть то же, что и все остальные.

— Не совсем так. Он никогда не бывает одним и тем же для разных людей.

Четверг, 12 апреля 1962 года.

— Почему ты не расскажешь мне побольше о Мескалито, дон Хуан?

— Нечего рассказывать.

— Должны быть тысячи вещей, о которых мне следовало бы узнать прежде, чем я встречусь с ним снова.

— Может быть, нет ничего, что тебе следовало бы узнать. Как я тебе уже говорил, он не одинаков со всеми.

— Я знаю, но все же мне хотелось бы знать, что чувствуют другие по отношению к нему.

— Мнения тех, кто болтает о нем, немногого стоят. Ты увидишь. Ты, возможно, будешь говорить о нем до какой-то точки, а затем уже никогда не будешь обсуждать этот вопрос.

— Можешь ты рассказать мне о своем первом опыте?

— Для чего?

— Ну, тогда я буду знать, как вести себя с Мескалито.

— Ты уже знаешь больше, чем я. Ты действительно играл с ним. Когда-нибудь ты поймешь, как великодушен был защитник к тебе. В тот первый раз, я уверен, он рассказывал тебе много-много всего, но ты был глух и слеп.

Суббота, 14 апреля 1963 года.

— Мескалито может принимать любую форму, когда он показывает себя?

— Любую.

— Но тогда, какую форму ты знаешь, как самую обычную?

— Обычных форм нет.

— Ты имеешь в виду, дон Хуан, что он принимает любую форму даже с людьми, которых хорошо знает?

— Нет. Он принимает любую форму с людьми, которые его знают лишь немного, но для тех, кто знает его хорошо, он всегда постоянен.

— Как он постоянен?

— Он является им как человек вроде нас или как свет. Просто как свет.

— Мескалито когда-нибудь изменяет свою форму с теми, кто знает его хорошо?

— Насколько я знаю, нет.

Пятница, 6 июля 1962 года.

Мы с доном Хуаном отправились в путешествие в конце дня 23 июня. Он сказал, что мы поедем в штат Чиуауа поискать «грибочки» (honguitos). Он сказал, что это путешествие будет долгим и трудным. И он оказался прав. Мы прибыли в небольшой шахтерский городок на севере штата в 10 часов вечера в среду, 27 июня. От места, где я оставил машину, мы прошли на окраину города, к дому его друзей, индейцев племени тарахумара. Там мы переночевали.

На следующий день хозяин разбудил нас около пяти часов утра. Он принес нам бобы и хлеб. Пока мы ели, он разговаривал с доном Хуаном, но ничего не сказал о нашем путешествии.

После завтрака хозяин налил воды в нашу флягу и положил в рюкзак пару сладких рулетов. Дон Хуан отдал флягу мне, приспособил поудобнее рюкзак у меня на спине, поблагодарил хозяина за заботу и, повернувшись в мою сторону, сказал:

— Время идти.

Около полутора километров мы шли по грунтовой дороге, потом пересекли поле и через два часа были у подножья холмов на юге города. Мы поднялись по пологому склону в юго-западном направлении. Когда дорога сделалась круче, дон Хуан сменил направление и мы пошли по возвышенной равнине на восток.

Несмотря на свой преклонный возраст, дон Хуан шел все время так невероятно быстро, что к полудню я уже полностью выдохся. Когда мы присели отдохнуть, он открыл мешок с хлебом.

— Ты можешь сесть это все, если хочешь, — сказал он.

— А как же ты?

— Я не голоден, а позднее нам эта пища не понадобится.

Я был очень усталым и голодным, поэтому решил поймать его на слове. Также, я чувствовал, что это подходящее время, чтобы поговорить о цели нашего путешествия, и очень осторожно спросил:

— Ты считаешь, что мы пробудем здесь долго?

— Мы здесь для того, чтобы собирать Мескалито. Мы останемся здесь до завтра.

— А где Мескалито?

— Повсюду вокруг нас.

Вокруг в изобилии росли кактусы различных видов, но я не мог найти среди них пейотль.

Мы снова отправились в путь и к трем часам дня пришли к длинной узкой долине, окаймленной крутыми холмами. Я чувствовал себя странно возбужденным при мысли о том, что увижу пейотль, который никогда не видел в естественной среде. Мы вошли в долину и прошли около ста двадцати метров, когда внезапно я заметил, что неподалеку растут три несомненных растения пейотля. Они срослись вместе, выступая над землей на 5–7 сантиметров, — прямо передо мной, слева от тропы. Они выглядели, как круглые мясистые зеленые розы. Я побежал к ним, указывая на них дону Хуану.

Он не обращал на меня внимания и, намеренно повернувшись спиной, уходил дальше. Я понял, что сделал что-то неправильно, и всю вторую половину дня мы шли в молчании, медленно продвигаясь по плоской равнине, усыпанной мелкими острыми камнями. Мы двигались среди кактусов, вспугивая полчища ящериц, и время от времени — одинокую птицу. Я прошел мимо дюжины растений пейотля, не говоря ни слова.