Карлос Кастанеда, книги 1-3

Молодой человек слева от меня тихо засмеялся и сказал, что все это крайне странно. По его словам, дон Хуан был одет, как важный человек, который только что слез с лошади. На нем были кожаные штаны для верховой езды, большие шпоры и коническая шляпа из Чиауа и два сорокапятикалиберных автоматических пистолета. В руках он держал кнут, которым он похлопывал себя по левой ладони. Он сказал, что дон Хуан выглядел типичным преуспевающим «ранчеро».

Крайний слева от меня смущенно засмеялся и не пожелал сказать, что увидел он, Я убеждал его, но остальным, казалось, не было до этого дела. Тот, к кому я обращался, казался слишком скромным, чтобы говорить.

Огонь уже почти погас, когда из-за валуна появился дон Хуан.

— Оставим этих молодых людей заниматься своими делами, — сказал он мне. — Попрощайся с ними.

Он не поглядел на них, а медленно пошел прочь, давая мне время присоединиться к нему.

Молодые люди по очереди обняли меня.

Костер больше не горел, но угли давали достаточно света. Дон Хуан казался темной тенью в нескольких метрах вдали, а молодые люди были кружком ясно очерченных застывших силуэтов. Они казались рядом иссиня-черных статуй на фоне темноты.

Именно тогда все это событие сказалось на мне. По спине у меня прошел озноб. Я догнал дона Хуана. Он сказал мне очень серьезным тоном, чтобы я не поворачивался и не смотрел на молодых людей, потому что в этот момент они были кругом теней.

Я ощутил животом какую-то силу, идущую снаружи. Казалось, чья-то рука схватила меня. Я невольно вскрикнул. Дон Хуан сказал, что в этом районе столько силы, что мне легко будет воспользоваться «бегом силы».

Мы бежали несколько часов. Пять раз я падал. Дон Хуан громко считал, сколько раз я терял равновесие. Затем он остановился.

— Сядь, прижмись к камням и закрой свой живот руками, — прошептал он мне на ухо.

Воскресенье, 15 апреля 1962 года

Как только утром стало достаточно светло, мы пошли опять. Дон Хуан привел меня к месту, где мы оставили машину. Я был голоден, но хорошо отдохнул и чувствовал бодрость.

Мы съели несколько галет и напились минеральной воды, бутылки которой были у меня в машине. Я хотел задать ему вопросы, которые переполняли меня, но он приложил палец к губам.

К полудню мы были в пограничном городке, где он собирался меня покинуть.

Мы пошли в ресторан пообедать. Посетителей не было. Мы сели за столом у окна, выходящего на шумную главную улицу города, и заказали обед.

Дон Хуан казался расслабленным. Его глаза светились насмешливым блеском. Я почувствовал себя ободренным и стал задавать вопросы. Больше всего я хотел узнать о его наряде.

— Я показал тебе крошечку своего неделания, — сказал он, и глаза его засветились.

— Но никто из нас не видел на тебе одной и той же одежды, — сказал я. — Как ты это сделал?

— Это очень просто, — ответил он. — Это было всего лишь переодевание, потому что все, что мы делаем, в какой-то мере переодевание. Все, что мы делаем, как я уже говорил тебе, относится к области делания. Человек знания может воспользоваться деланием любого другого и совершать волшебные дела. Но они не волшебные на самом деле. Они волшебные только для тех, кто увяз в делании. Те четверо молодых людей и ты сам еще не осознали неделания, поэтому дурачить всех вас было легко.

— Но как ты нас одурачил?

— Для тебя это не будет иметь смысла. Ты никак не сможешь понять этого.

— Прошу тебя, дон Хуан, испытай меня.

— Скажем так: когда каждый из нас рождается, он приносит с собой на свет маленькое кольцо силы. Это маленькое кольцо почти тотчас же начинает использоваться. Поэтому каждый из нас с самого рождения на крючке, и наши кольца силы соединяются с кольцами остальных.

Другими словами, наши кольца силы прицеплены к деланию мира для того, чтобы создавать мир.

— Приведи мне пример, чтобы я смог понять это, — сказал я.

— Например, наши кольца силы, твое и мое, прямо сейчас прицеплены к деланию в этой комнате. Мы создаем эту комнату. Наши кольца силы в этот самый момент дают этой комнате существование.

— Подожди, подожди, — сказал я. — Эта комната здесь сама по себе. Я ее не создаю и не имею к ней отношения.

Но дона Хуана, казалось, не волновали мои возражения и протесты. Он очень спокойно заявил, что комната, в которой мы находимся, создается и удерживается энергией колец силы, которые имеют все.

— Видишь ли, — продолжал он, — каждый из нас знает делание комнат, потому что так или иначе мы провели большую часть своей жизни в комнатах. Человек знания, с другой стороны, развивает еще одно кольцо силы. Я назову его кольцом неделания, потому что оно сцеплено с неделанием. При помощи этого кольца он может создать другой мир.

Молодая официантка принесла нам еду и подозрительно поглядела на нас. Дон Хуан сказал, что я должен сразу заплатить ей, чтобы показать, что у меня хватит денег.

— Я не виню ее за то, что она не доверяет тебе, — сказал он, расхохотавшись. — Ты выглядишь черт знает как.

Я заплатил женщине и дал ей чаевые, а когда она оставила нас, я посмотрел на дона Хуана, думая, как возобновить разговор. Он пришел мне на помощь.