Карлос Кастанеда, книги 1-3

— Твоя трудность заключается в том, что ты еще не развил второго кольца силы и твое тело не знает неделания, — сказал он.

Я не понял того, что он сказал. Мой ум был захвачен прозаическими мыслями. Все, чего я хотел, так это узнать, надевал он пиратский костюм или нет.

Вместо ответа дон Хуан раскатисто расхохотался. Я попросил его объяснить, в чем дело.

— Но я же только что объяснил, — сказал он.

— Ты имеешь в виду, что ты не переодевался?

— Все, что я сделал, это прицепил свое кольцо силы к твоему собственному деланию, — сказал он. — Ты сам сделал все остальное так же, как это сделали другие.

— Это невероятно! — воскликнул я.

— Всех нас обучили соглашаться насчет делания, — тихо сказал он. — Ты не имеешь ни малейшего представления о силе, которую несет с собой такое соглашение. Но, к счастью, неделание так же чудесно и могущественно.

Я почувствовал внезапную дрожь в животе. Между моим личным опытом и его объяснением лежала непроходимая бездна. В качестве последней защиты я, как всегда, задал себе полный сомнения и недоверия вопрос: а что, если дон Хуан был на самом деле в сговоре с этими молодыми людьми и подстроил все сам?

Я изменил тему и спросил его о четырех учениках:

— Ты сказал мне, что они были тенями?

— Правильно.

— Они были союзниками?

— Нет, они были учениками человека, которого я знаю.

— Почему ты назвал их тенями?

— Потому что в тот момент они были тронуты силой неделания. А поскольку они не так глупы, как ты, они сместились в область, совсем отличную от того, что ты знаешь. Поэтому я не хотел, чтобы ты смотрел на них, так как это только причинило бы тебе вред.

У меня не было больше вопросов. Голоден я тоже больше не был. Дон Хуан ел за обе щеки и, казалось, был в отличном настроении. Но я чувствовал уныние. Внезапно огромная усталость овладела мной. Я понял, что путь дона Хуана слишком труден для меня. Я сказал, что у меня нет способностей для того, чтобы быть магом.

— Возможно, новая встреча с Мескалито поможет тебе, — сказал он.

Я заверил его, что об этом я думаю меньше всего и не хочу даже рассматривать такой возможности.

— С тобой должны произойти сильные потрясения, чтобы ты позволил своему телу получать выгоду от того, чему ты научился, — сказал он.

Я высказал мнение, что, поскольку я не являюсь индейцем, у меня действительно нет данных для того, чтобы вести необычную жизнь мага.

— Возможно, если бы я смог разделаться со всем тем, во что я вовлечен, я бы успешнее действовал в твоем мире, — сказал я. — Или если бы я стал жить с тобой в глуши. Но сейчас, когда я одной ногой стою в одном мире, а другой — в другом, я становлюсь бесполезным в любом из них. Он долго смотрел на меня.

— Это твой мир, — сказал он, указывая на оживленную улицу за окном. — Ты человек этого мира. И именно здесь, в этом мире, находятся твои охотничьи угодья. Нет способа избежать делания нашего мира. Поэтому воин превращает свой мир в свои охотничьи угодья. Как охотник, воин знает, что мир создан для того, чтобы пользоваться им, поэтому он использует каждый его кусочек. Воин подобен пирату, который не колеблясь берет и использует все, что хочет, но воин не возражает и не оскорбляет, когда кто-то берет и использует его самого.

17. Стоящий противник

Вторник, 11 декабря 1962 года

Мои ловушки были совершенны; они были правильно установлены; я видел кроликов, белок и других грызунов, куропаток и птиц, но в течение всего дня я не поймал ничего.

Когда мы выходили из дома рано утром, дон Хуан сказал, что сегодня мне нужно ждать «дара силы» — исключительного животного, которое может попасть в мои ловушки и чье мясо я смогу высушить в «пищу силы».

Дон Хуан, казалось, колебался. Он не сделал ни одного замечания или предложения. К концу дня он наконец сказал:

— Кто-то вмешался в твою охоту.

— Кто? — спросил я с искренним удивлением.

Он взглянул на меня, улыбнулся и недоверчиво покачал головой.

— Ты ведешь себя так, будто не знаешь — кто, — сказал он. — А в течение всего дня ты знал, кто это.

Я собирался возразить, но понял, что нет смысла это делать. Я знал, что он скажет «Ла Каталина», и если это было то знание, о котором он говорил, то он был прав. Я знал — кто.

— Мы или пойдем сейчас домой, — продолжал он, — или подождем до темноты и используем сумерки, чтобы поймать ее.

Казалось, он ждет моего решения. Я хотел уйти. Я уже начал сворачивать тонкую веревку, которой пользовался, но, прежде чем я успел выразить свое желание, он остановил меня.

— Сядь, — сказал он. — Уйти прямо сейчас было бы простым и более трезвым решением, но это особый случай, и я думаю, что мы должны остаться. Это представление как раз для тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Кто-то вмешивается в твои личные дела, поэтому все это становится твоим представлением. Я знаю, кто это, и ты тоже знаешь, кто это.

— Ты пугаешь меня, — сказал я.

— Не я, — ответил он, смеясь. — Тебя пугает та женщина, которая находится поблизости.

Он замолчал, как бы ожидая эффекта от своих слов. Я вынужден был признать, что перепуган.