Карлос Кастанеда, книги 1-3

Я должен был признать, что когда я упал и посмотрел вверх, то увидел темный силуэт женщины в длинной юбке, прыгнувшей через меня очень медленным движением. Затем что-то, казалось, притянуло ее темный контур, и она пролетела надо мной с большой скоростью, обрушившись затем в кусты. Именно это движение и вызвало у меня образ воздушного змея.

Дон Хуан отказался обсуждать инцидент дальше.

На следующий день он ушел по каким-то загадочным делам, а я отправился навестить друзей-индейцев из племени яки в другой деревне.

Среда, 12 декабря 1962 года

Как только я прибыл в общину яки, мексиканец, владелец магазина, сказал, что он взял напрокат проигрыватель и двадцать пластинок в городе Обрегоне для «фиесты», которую он собирается устроить следующим вечером в честь Гваделупской Девы. Он уже всем рассказал, что сделал необходимые приготовления с помощью Хулио, бродячего продавца, который приезжал в селение яки дважды в месяц, чтобы собирать платежи за дешевую мануфактуру, которую он ухитрялся продавать в кредит некоторым индейцам яки.

Хулио принес проигрыватель в начале дня и подключил его к динамо-машине, которая снабжала магазин Электричеством. Он убедился, что проигрыватель работает, а затем увеличил громкость до максимума и, напомнив владельцу магазина, чтобы тот не трогал никаких кнопок, начал отбирать двадцать пластинок.

— Я знаю, сколько царапин на каждой из них, — сказал Хулио владельцу магазина.

— Скажи это моей дочери, — ответил владелец магазина.

— Отвечаешь ты, а не твоя дочь.

— Это одно и то же, потому что она будет менять пластинки.

Хулио настаивал, что для него нет никакой разницы, станет ли она или кто-нибудь еще пользоваться проигрывателем, если владелец магазина заплатит за каждую пластинку, которой будет причинен ущерб. Хозяин начал спорить с Хулио. Тот покраснел. Время от времени он поворачивался к большой группе индейцев яки, собравшихся перед магазином, и делал жесты отчаяния или замешательства, размахивая руками и корча гримасы. Очевидно, в качестве последнего выхода он требовал аванса. Это стало причиной другого длинного спора о том, что считать пластинкой, которой причинен вред. Хулио авторитетно заявил, что любая сломанная пластинка должна быть оплачена полностью, как если бы она была новой. Хозяин магазина еще больше рассердился и начал выдергивать свой шнур-удлинитель. Он, казалось, склонялся к тому, чтобы отключить проигрыватель и отменить вечеринку. Он дал понять своим клиентам, собравшимся перед магазином, что сделал все, что мог, чтобы договориться с Хулио. Секунду казалось, что вечеринка провалится, не начавшись.

Блас, старый индеец яки, в чьем доме я остановился, сделал несколько мрачных замечаний о печальном состоянии дел яки, которые не могут даже отпраздновать свой самый главный религиозный праздник — день святой Гваделупской Девы.

Я хотел вмешаться и предложить свою помощь, но Блас остановил меня. Он сказал, что, если я заплачу аванс, хозяин магазина сам разобьет все пластинки.

— Он хуже всех, — сказал он. — Пусть сам платит аванс. Он сосет из нас кровь, почему бы ему не заплатить.

После долгой дискуссии, в которой, как ни странно, каждый из присутствующих был на стороне Хулио, хозяин магазина добился условий, которые оказались приемлемыми. Он не платил ни аванса, ни залога, но брал на себя ответственность за пластинки и за проигрыватель.

Мотоцикл Хулио поднял шлейф пыли, когда он уехал к дальним домам селения. Блас сказал, что Хулио старается добраться до своих клиентов прежде, чем они придут в магазин и растратят свои деньги на напитки. Когда он это говорил, группа индейцев вышла из-за магазина. Блас взглянул на них и начал смеяться, как и все кругом. Блас сказал мне, что эти индейцы были клиентами Хулио и прятались за магазином, ожидая, пока он уедет.

Вечеринка началась рано. Дочь хозяина магазина положила пластинку на диск проигрывателя и опустила иголку. Раздался ужасающе громкий треск, затем высокий визг, а затем звуки трубы и гитар.

Вечеринка заключалась в прослушивании пластинок с помощью проигрывателя, включенного на полную громкость. Четыре молодых мексиканца танцевали с двумя дочерьми хозяина магазина и тремя другими молодыми мексиканками. Яки не танцевали. Они с явным удовольствием следили за каждым движением танцующих. Они, казалось, наслаждались просто наблюдением, попивая дешевую текилу.

Я заказал выпивку для каждого, кого знал. Я хотел избежать любых чувств недоброжелательства. Я курсировал между многочисленными индейцами, говорил с ними, а затем предлагал им выпить. Мой стиль поведения действовал До тех пор, пока они не сообразили, что я совсем не пью. Это, казалось, вызвало раздражение у всех сразу, как будто они коллективно раскрыли, что я не принадлежу к их обществу. Индейцы сделались очень мрачными и стали бросать на меня косые взгляды.