Karmalogic

Как это делает, например, блистательный Ниро Вульф, когда осаживает комиссара Кремера, не только осмелившегося нарушить личное пространство знаменитого детектива, но и угрожавшего ему и его помощнику Арчи Гудвину:

«— Вы — беспардонный лжец! — раздраженно заявил Вульфу Кремер.

Подбородок Вульфа вздернулся вверх как минимум на восемь дюймов.

— Мистер Кремер, — сказал он холодно, — я устал от вашего визита. Мистер Гудвин не выкинул вас отсюда, когда вы только вошли, поэтому я предлагаю вам самому уйти, не дожидаясь приглашения. Пределы ваших прав и возможностей вы знаете так же хорошо, как и я.

Он отодвинул кресло от стола и поднялся.

— Если вы утверждаете, что я лгу, докажите это. Но если ваши действия и в дальнейшем будут подобны тем, какие вы себе позволяли сегодня, когда ворвались ко мне в дом во время еды, я буду врать вам и днем, и ночью… Ну, а коли бы вы ОСМЕЛИЛИСЬ — а мне показалось, что у вас было такое намерение, — задержать Гудвина в качестве свидетеля, то вот бы где вы поучились искусству вранья! И я не стал бы добиваться его освобождения под залог, нет, я бы допек вас при помощи „хабеас корпус акт“! Вы бы незамедлительно получили предписание о представлении арестованного в суд для рассмотрения законности его ареста!»[666].

Завершение этой сцены — вполне закономерно с точки зрения англосаксонской практики защиты личного пространства человека. Бравый инспектор ретировался.

В обществе, где неприкосновенность жилища, защита личного пространства и самой жизни являются непреложным законом, по-другому и быть не могло. И не только в пределах действия норм англосаксонского права, но и во всем цивилизованном мире.

Сегодня мы живем в мире открытых границ; переезжая из одной страны в другую, путешественник иной раз не может понять, миновал он уже рубеж или еще нет. Но и люди, и государства стараются сохранить свою идентичность, подчеркнуть свои национальные особенности. И общий принцип жизни человека как существа общественного предполагает сохранение — даже при самых тоталитарных системах — некую степень индивидуальной свободы, некий минимум миниморум (самое меньшее) личного пространства.

Каждый живущий на Земле человек уникален. Один из самых деятельных гуманистов ХХ века, немецкий философ и врач, лауреат Нобелевской премии мира Альберт Швейцер определил главный принцип этики как «благоговение перед жизнью»[667].

Этот же принцип поддерживают все религии мира. В своих обращениях к последователям Далай-Лама XIV часто касается вопроса уважения чужой жизни: «Если в нас нет уважения и сострадания к ближним, то, даже если мы достигнем заоблачных высот богатства и знания, нашу жизнь нельзя будет назвать человеческой в полном смысле этого слова. Жить счастливо, причиняя минимальный вред другим живым существам, вот та жизнь, на которую имеет право каждый из нас и которая действительно стоит того, чтобы ее прожить»[668]. Ему же принадлежат и слова: «Следуйте вечным трем правилам: уважай себя, уважай других, не уходи от ответственности за свои действия»[669].

Исламский правовед Абу Иса ат-Тирмизи писал: «Признаком хорошего исповедания ислама человеком является его отказ от того, что его не касается»[670]. Соблюдение границ личного пространства является частью мусульманского этикета, который призывает верующих придерживаться хороших манер и не вмешиваться в личные дела других людей. «Достаточно будет вреда тому человеку, который презирает своего брата в исламе. Для каждого мусульманина неприкосновенными являются жизнь, кровь, имущество и честь другого мусульманина»[671]. Верующий обязан уважать права других и остерегаться наносить другому вред словами или действиями: «Только Аллах знает, что для человека благо, а что вред». В исламе даже существует список «запретных деяний» (Коран 4:114), нарушающих личное пространство: выдавать чужие секреты, входить в чужой дом без стука, посвящать посторонних в тайны супружеской жизни.

Уважаешь других — уважают и тебя

В дружбе тоже знай границу

Тора провозглашает братство всех людей и безусловное уважение к жизни другого человека. Эта идея покоится на двух основаниях: на единстве происхождения и на внутреннем устройстве человека. Во-первых, каждый человек происходит, согласно Торе, от Адама, а затем, после потопа, от Ноя, т. е. у всех людей в конечном итоге общие прародители. А во-вторых, все мы несем в себе образ Божий — «небесный ген», печать общего сыновства. Каждого человека рождают не только родители, но и Бог. Все люди — дети Божьи и поэтому братья совершенно независимо от национальных, расовых или религиозных различий.