Кармилла

Лесная чаща расступилась; перед нами открылись развалины покинутой деревни. Коньки крыш, лишенные перекрытий, чередовались с остовами каминных труб; неподалеку, на невысоком холме, в окружении могучих деревьев вырисовывались башни и укрепления разрушенного замка.

Я вышла из коляски и застыла, как завороженная. Никто не произнес ни слова: нам всем было о чем подумать. Мы вскарабкались по крутому склону холма и вошли в замок. Голоса наши тотчас же затерялись в лабиринте просторных залов, винтовых лестниц, гулких темных коридоров.

– Когда-то этот замок был парадной резиденцией Карнштайнов! – Генерал выглянул из огромного окна. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулся непроходимый лес. – Семейство это было злобным и порочным, история его запятнана кровью. Неудивительно, что и после смерти они продолжают терзать род человеческий. Вон она, домашняя церковь Карнштайнов, вон там, внизу.

Он указал на сероватые стены готической часовни, едва различимые среди листвы.

– Слышите? Это топор дровосека, – добавил генерал. – Он рубит лес где-то неподалеку. Может быть, он расскажет нам что-нибудь о предмете моих поисков и укажет могилу Миркаллы, графини Карнштайн. Титулованное общество забывает историю рода тотчас же после смерти его последнего отпрыска, но простой народ свято хранит предания о знатных семьях.

– У нас дома есть портрет Миркаллы, графини Карнштайн; не хотите ли взглянуть? – предложил отец.

– В свое время, дорогой друг, – ответил генерал. – Сдается мне, я встречался и с оригиналом. Пойдемте скорее, мне необходимо обследовать часовню.

– Как! Вы видели графиню Миркаллу? – воскликнул отец. – Но она мертва более ста лет!

– Не так уж мертва, как вы полагаете, – таинственно заявил генерал.

– Признаюсь, генерал, вы завели меня в тупик, – произнес отец. В глазах его мелькнуло прежнее сомнение в здравом рассудке собеседника. Однако, хоть генерал и впадал временами в ярость, в манерах его не было ни намека на помешательство.

Мы вступили под сводчатую арку церковных дверей – ибо это величественное готическое сооружение было скорее церковью, чем часовней.

– Мой земной путь скоро подойдет к концу, – сказал генерал. – За эти годы я обязан завершить свою последнюю миссию: обрушить возмездие на голову врага рода человеческого. Господь да не оставит меня.

– Возмездие? – изумленно переспросил отец.

– Я обезглавлю это исчадие ада, – яростно сверкнул глазами генерал. Он топнул ногой – готические своды отозвались гулким стоном – и потряс кулаком над головой, словно вздымая карающий меч.

– Что? – потрясенно воскликнул отец.

– Отрублю ей голову.

– Отрубите голову!

– Так точно, рассеку эту смертоносную глотку топором, саблей – всем, чем угодно, – прорычал генерал, дрожа от ярости. Справившись с собой, он шагнул вперед. – Ваша дочь утомилась; сядьте на эту скамью, а я завершу мой печальный рассказ.

Я с удовольствием присела на квадратный брус, а генерал подозвал дровосека. Старик обрубал сучья деревьев, нависавших над древними стенами; опустив топор, он приблизился.

Сам он не смог ничего сообщить об этих развалинах; но, по его словам, в доме священника, милях в двух отсюда, живет здешний лесничий – он-то знает все о семье Карнштайн и может рассказать историю каждого камешка. За небольшое вознаграждение дровосек вызвался, если мы одолжим ему лошадь, через полчаса доставить лесничего сюда.

– Давно ли вы работаете в этом лесу? – спросил отец.

– Сколько себя помню, – отвечал старик на местном наречии, – я под началом лесничего расчищаю этот лес. И отец мой, и дед, и все мои предки были лесорубами. Я могу показать каждый дом в деревне – мы все родом отсюда.

– А как случилось, что деревня опустела? – спросил генерал.

– Призраки замучили, сэр. Сельчане выследили их до самых могил, опознали и уничтожили, как полагается: отрубили головы, вогнали в сердце осиновый кол и сожгли на костре. Но прежде вурдалаки многих людей жизни лишили.

Все было сделано, как велит закон, – продолжал старик. – Вскрыли могилы на здешнем кладбище и порешили не один десяток вампиров. Но и тогда деревня не обрела покоя. Как-то раз проезжал мимо моравский дворянин, человек в таких делах сведущий – в наших краях многие понимают толк в нечистой силе. Он услыхал, что с нами творится, и предложил избавить деревню от напасти. Вот что он сделал: как-то раз в полнолуние, сразу после заката, взобрался на колокольню и с высоты осмотрел кладбище. Вот оно, видно из окна. Вдруг он видит: встает из могилы вампир, расстилает саван и летит в деревню пить кровь мирных поселян.