Кармилла

Сам я никогда не верил в существование вампиров; по моему мнению, теория доктора лишь подтверждала тот общеизвестный факт, что ученость нередко сочетается с чудачеством. Однако я впал в такое отчаяние, что решил все же последовать указаниям доктора. Было невыносимо сидеть сложа руки и в бездействии ждать кончины моей бедной девочки.

Я спрятался в гардеробной, выходящей в спальню Берты, и дождался, пока малышка крепко уснет. В спальне горела свеча. Согласно указаниям доктора, я встал возле приоткрытых дверей, положив шпагу на стол под рукой. Чуть погодя я заметил, что в ногах кровати крадется едва различимая черная тень. Вдруг она взметнулась в воздух и, трепеща, прильнула к горлу бедной девочки.

На мгновение я оцепенел, потом, схватив шпагу, ринулся в комнату. Черная тварь отскочила к изножью постели, перевалилась через спинку и выпрямилась возле дверей, пожирая меня яростным взглядом. Я узнал Милларку. Недолго думая, я пронзил ее шпагой, но она отскочила на шаг, целая и невредимая. Я бросился за ней – мерзавки след простыл! Шпага вонзилась в дверь и разлетелась на куски.

До утра слуги и домочадцы в суматохе искали Миркаллу. Тщетно! Злодейка как сквозь землю провалилась. Однако жертва ее слабела на глазах и к рассвету скончалась.

* * *

Старый генерал задыхался от волнения. Мы молчали. Отец принялся изучать надписи на надгробных камнях; переходя от могилы к могиле, он вошел в дверь бокового придела. Генерал утер слезы и тяжело вздохнул. Вдалеке послышались голоса Кармиллы и мадам Перродон. Я радостно бросилась к двери; голоса приближались.

Мне было не по себе в этом заколдованном месте. Древние стены часовни утопали в листве, гасящей солнечный свет, поглощающей звуки. Казалось, из-под увитых плющом надгробий, где сквозь трещины в плитах пробивается трава, вот-вот встанут тени знатных покойников, потревоженные нашим присутствием. Мрачная обстановка, фантастический рассказ старого лесника, странное повествование генерала, таинственным образом созвучное моим несчастьям – все складывалось в единую, леденящую кровь картину. Мною овладел благоговейный ужас; дрожь пробежала по спине при мысли о том, что подруги войдут сюда и нарушат наше зловещее уединение.

Генерал, опустив глаза, прислонился к покосившемуся надгробию.

В узких сводчатых дверях, увенчанных, по готической моде, гротескной скульптурой уродливого демона, появилось знакомое прелестное лицо. В часовню вошла Кармилла.

Она ласково улыбалась. Я готова была кинуться ей навстречу, как вдруг генерал вскочил и с криком схватил оброненный дровосеком топор. При виде старика лицо Кармиллы исказила звериная злоба. Прелестная девушка обернулась мерзким чудовищем. Я не успела даже вскрикнуть; пригнувшись, она отскочила назад. Генерал обрушил ей на голову тяжелый топор. Она ловко увернулась и крепко схватила его за запястье своей крохотной ручкой. Он пытался высвободиться, но пальцы его разжались, и топор выпал из рук. Кармилла исчезла без следа.

Старик тяжело привалился к стене. Седые волосы встали дыбом, по лицу, как в предсмертной лихорадке, ручьями стекал пот.

Страшная сцена завершилась в одно мгновение. Первым, что вспомнилось мне впоследствии, было лицо мадам Перродон. Она стояла подле меня и ошарашенно повторяла:

– Где же Кармилла? Где мадемуазель Кармилла?

Я собралась с силами и ответила:

– Не знаю… не знаю… минуту назад она прошла здесь. – Я указала на дверь, в которую только что вошла мадам Перродон.

– Но я все время стояла тут, в дверях. Мадемуазель Кармилла не выходила обратно.

Она принялась звать Кармиллу, распахивать все двери, выглядывать в окна. Ответа не было.

– Так она называла себя Кармиллой? – взволнованно спросил генерал.

– Да, Кармиллой.

– Точно, – сказал он. – Это Милларка. Та же самая особа, что много лет назад звалась Миркаллой, графиней Карнштайн. Прочь, мое дитя, скорее уезжайте из этого проклятого места. Скачите в дом священника и оставайтесь там, пока мы не вернемся. Скорее! Дай вам Бог никогда больше не увидеть Кармиллу; здесь вы ее не найдете.

Глава 15. Правосудие

Не успел генерал договорить, как в часовню вошел человек самой примечательной внешности. Высокий, сутулый, с впалой грудью, он был одет в черный костюм. Глубокие морщины бороздили смуглое лицо. Из-под старомодной широкополой шляпы ниспадали длинные волосы. Он ступал медленно, неуклюже подволакивая ноги, то поднимал глаза к небу, то высматривал что-то на земле. На носу у него блестели очки в золотой оправе, губы растянулись в застывшей улыбке. Старик беспрерывно размахивал тощими руками в чересчур широких перчатках и в полной рассеянности совершал какие-то замысловатые жесты.