Карнавал гнилых душ

– Я вас понял, – кивнул Малюс, – хорошо. Устроим совместный ужин, на котором сделаем все возможное, чтобы уладить возникнувший конфликт. Им обоим придется встретиться и пойти на компромиссы. Нас же учили решать конфликты конструктивно? Вот и применим все наши знания психологии на практике! Марк, ступай к Кассию и предложи ему встречу. Я уверен, у них в главном корпусе найдется много места и большой стол, чтобы усадить нас всех за него. Затем ты сходишь в лагерь Ильи и пригласишь их на ужин. Я надеюсь, что они все согласятся. Если в них осталась хоть капля благоразумия, то они сделают все, чтобы предотвратить эту глупую войну.

Марк важно кивнул.

– Слушаюсь!

И быстрым шагом покинул церковь, оставив Аду и Малюса наедине.

– Это верное решение, – Ада поставила икону на полку и подошла к Малюсу, положив ему руки на плечи, – я уверена, что у нас получится примирить мальчиков. Они сами не понимают, что делают.

– Но если ты права, Ада? Если Кассий на самом деле убил Гарика, то кто знает, чего от него стоит ждать?

– Он выглядит довольно здравомыслящим человеком. Возможно, мы все ошибаемся. Нам не следует принимать не чью из сторон. Мы должны думать о более важных вещах – о спасении всех нас.

Ада поднялась на носочки и поцеловала Малюса в губы.

– Не уходи от меня, Ада.

Ей не понравились его слова, и она, нахмурившись, взглянула в его глаза.

– Почему ты это говоришь?

– Если мне придется принимать самое сложное решение в моей жизни, я хочу, чтобы ты была рядом.

– Хорошо, Малюс, как скажешь. Я обещаю тебе, что никогда и никуда не уйду. Я буду рядом, какое бы решение тебе ни пришлось бы принимать.

– Спасибо, Ада… спасибо…

И Малюс ответил ей нежным поцелуем, которого она так ждала.

* * *

– За свою жизнь я поняла для себя одну очень важную вещь, – Лиса сидела у костра, обнимая колени, прижатые к животу, руками.

Остальные ее внимательно слушали.

– Я встречала немногих людей, которые бы меня на самом деле поддерживали. Все началось с моих родителей. На все мои пожелания и стремления они отвечали шуткой. Едкой такой. Я постоянно ждала от них поддержки. Я хотела, чтобы мама и папа стали для меня опорой. Но этого не происходило. Мне постоянно приходилось всего достигать самой, своими силами. И таких людей в своей жизни я повстречала немало.

Илья заметил, как сильно напряглась Лиса, рассказывая им это. Казалось, она боролась со слезами внутри себя.

– Я всегда нуждалась в поддержке, но никогда ее не получала. Правда. Постоянно в моей жизни встречались люди, которые говорили мне одно и то же. Зачем ты это делаешь? У тебя ничего не выйдет. Ты не так хороша, как о себе думаешь. Опустись с небес на землю! Этого достойны не все люди. С чего ты взяла, что ты этого достойна? То, что ты делаешь – слишком мало, чтобы добиться успеха. Перестань это делать, пока не стало слишком больно от поражения. Чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Ты этого хочешь? Упасть? Просто будь как все и живи нормальной жизнью. Чего ты выделываешься? Звезды с неба она хватает! Не всем это дано, ты понимаешь? Зачем ты бежишь туда, где у тебя нет будущего?

И на этой ноте Лиса обронила первую слезу.

– Тогда я приняла для себя одно решение. Самое важное в своей жизни. Гнать этих людей прочь. Пошли они все к черту! Я больше не держу этих людей рядом с собой. Я устала все это терпеть. Зачем мне держать рядом с собой людей, которые тянут вниз, которые подрывают крылья? Зачем мне такие люди, рядом с которыми я… не сияю?

Лиса вытерла слезу и шмыгнула носиком.

– И я это делала. И делаю это по сей день. Я гоню их всех прочь, оставляя рядом с собой лишь тех, кто способен меня поддержать, кто делает мои крылья больше и шире, кто толкает меня в высь. Я окружаю себя лишь теми людьми, рядом с которыми я могу сиять, которые не тащат меня в тень.

Лиса мельком взглянула на Илью, а потом продолжила:

– Но что делать с родителями? От них ты не можешь избавиться. Если те люди, которые тащат тебя вниз – твоя семья, твои родные… я стараюсь минимизировать общение с ними. Только формальности. Не более. Да, они остаются моими родителями, но я могу справляться без них. Они и сами не понимают, что все детство только и делали, что вырывали перья из крыльев своего птенца…

– Я тебя понимаю, Елиса, – заговорила Жули, – жить нужно своей жизнью и не слушать мнения окружающих. Имеет смысл прислушиваться лишь к словам тех, кто действительно важен для тебя самого. Ты такой, какой ты есть. Ты – индивидуальность. Я тоже гоню прочь тех, кто хочешь смешать меня с серой массой таких же, как они. Если поддаваться им, если слушать их… мы перестанем летать. А ведь так хочется этой свободы. Свободы, которую чувствуешь внутри себя самого. Это важно, правда. Только с этой свободой внутри человек может сиять.

После этих слов в лагере повисла тяжелая тишина. Они слышали лишь треск поленьев в огне. Тогда Генри решил разрядить обстановку:

– Чего-то я не понял… это вы куда улетать собрались?

Ему удалось это сказать с такой «фирменной» интонацией, что настроение у всех сразу понялось, и все дружно засмеялись.