Карнавал короля Иеронима

— В одном я согласен с господином Тейтлебеном, — сказал барон, — что вестфальский король несомненно желает объединения своих разрозненных владений, и нам остается только желать ему полного успеха, потому что в этом случае Вестфалия со временем примкнет к будущей Германской империи.

— Да, но для этого необходимо, чтобы Иероним отрешился от своих узких семейных интересов и имел достаточно ума и мужества, чтобы сделаться немецким королем, — возразил Рейхардт, вставая с места, чтобы встретить гостей, которые явились почти одновременно.

В числе их были двое из приглашенных депутатов — барон Бранкони и канцлер Нимейер, которые пришли в парадных костюмах, потому что к пяти часам должны были поспеть во дворец, чтобы присутствовать при парадном обеде их величеств. Третий депутат, землевладелец Кеферштейн, отказался от обеда, но обещал заехать позже и лично извиниться перед капельмейстером.

Во время обеда Рейхардт заговорил об Испании и заметил, что по странной случайности открытие вестфальского рейхстага совпадает с газетными известиями об открытии испанской «юнты», созванной императором Наполеоном в Байоне.

— Как вам известно, — продолжал он, — короля Карла принудили уступить испанский престол Иосифу, брату Наполеона. Новый король издал прокламацию к народу, а «юнта» постановила выразить Иосифу свои верноподданнические чувства, объяснить нации великие выгоды, какие она может ожидать от нового правительства и склонить ее к повиновению и соблюдению закона.

Капельмейстер, коснувшись излюбленной темы, никогда не обращал внимания на образ мыслей и убеждения своих собеседников. Так было и теперь. Нимейер не был трусом, но в качестве депутата считал не лишним соблюдать осторожность в присутствии незнакомых людей, и чувствовал себя неловко, слушая Рейхардта. Он недавно получил место канцлера университета и помнил, как полтора года тому назад несколько студентов в Галле своей неосторожностью навлекли гонение на все немецкие университеты.

Нимейер был убежден, что капельмейстер на этом не остановится, и его ожидания не замедлили оправдаться.

Рейхардт распространился на ту тему, что король Иосиф также, как и Иероним, прибег к поддержке высшего духовенства. «Известно ли вам, — продолжал он, обращаясь к депутатам, — что наш министр юстиции Симеон от имени короля разослал циркуляр епископам, где, между прочим, писал о тяжелой обязанности королей заботиться об общественной нравственности и искоренении порока с помощью добродетельных людей? Представьте себе, Иероним заботится об искоренении порока! Что вы скажете на это, господа?»

Рефельд, заметив беспокойство канцлера, резко переменил разговор:

— Удивительно, — сказал он, — как французы любят громкие фразы. Так, например, в постановлении испанской «юнты» проведена та мысль, что Франция и Испания под властью короля Иосифа, будут солидарны в своих интересах, но эта мысль выражена следующей трескучей фразой: «Qu’il n’y ait pas des Pyrenees», или другими словами: «Пиренеи должны исчезнуть!»

— Скоро ли наступит время, когда и мы скажем, что нет больше Гарца и Тюрингского леса! — воскликнул Рейхардт. — Когда-то мы соберемся с силами, чтобы прогнать за Вогезы угнетателей Германии!

При этих словах канцлер в испуге вскочил со своего места и, обращаясь к Бранкони, торопливо проговорил:

— Однако нам пора, барон! Среди приятных разговоров мы совсем забыли, что должны еще заехать за Риценбергером, чтобы вместе с ним отправиться во дворец. Прошу извинений, господин капельмейстер! Ради Бога, не беспокойтесь и оставайтесь на месте!..

Хозяин дома изъявил сожаление, что они не могут долее пробыть у него, и, проводив их до передней, вернулся опять в столовую. Госпожа Рейхардт заметила мужу, что он своими смелыми речами приводит в смущение гостей и не успокоится до тех пор, пока его не заставят замолчать.

— Быть может, ты и права, моя дорогая! — ответил капельмейстер. — Мне действительно не следовало пугать Нимейера; он и без того волновался при мысли, что будет присутствовать при grand couvert!..

Разговор был прерван прибытием депутата Кеферштейна, который также был при полном параде и объявил, что зашел только на несколько минут, чтобы извиниться перед Рейхардтами, так как должен спешить во дворец.

— Надеюсь, вы не рассердитесь на меня, господин капельмейстер! — добавил он. — Но, к несчастью, я получил вашу записку, где вы меня приглашаете на обед, одновременно с пригласительным билетом из дворца на «grand repas» их величеств. Отказаться от такой чести было невозможно, и я должен был лишить себя удовольствия обедать у вас, чтобы надлежащим образом воспользоваться королевским угощением.

Рейхардт громко расхохотался:

— Мой милый друг! — воскликнул он. — Вы совсем не поняли, в чем заключается приглашение! Вас позвали во дворец, чтобы вы могли видеть, как будут кушать их величества.

Кеферштейн показал пригласительный билет, которым заметно гордился, и возразил с насмешливой улыбкой.