Карнавал короля Иеронима

— Раза два во время давки при театральном разъезде, — заметил Берканьи, — он садился в карету генеральши и уезжал с ней.

— Не может ли Вюрц проведать что-либо через горничную генеральши?

— Нет, потому что она окончательно подкуплена и выдает моего агента, так что всякий раз после его расспросов таинственный посетитель становится еще осторожнее и пускается на новые уловки…

— Тише! Сюда идет шутовской аптекарь! — шепнул Иероним. — Не известно ли кто это?

— Говорят, что это граф Липпе.

— Ну, едва ли!

— Во всяком случае такой костюм может придумать только немец.

Оба надели маски и вышли из комнаты в тот момент, когда оркестр заиграл кадриль.

Одним только приближенным короля было известно, в каких отношениях находился с ним бывший генерал-директор полиции. Иероним был вполне доволен, что новая полиция перешла в руки Вариньи и шпионы уничтожены, но сам не мог обходиться без тайной полиции, к которой приучил его Берканьи. Поэтому бывший генерал-директор сделался его доверенным лицом и навербовал несколько человек, которые занимались шпионажем для личных целей короля. Главным агентом был Вюрц, который не понравился новому начальству и был уволен, вследствие чего обратился к своему старому начальнику, который опять принял его к себе. Вюрц, поступив на частную службу, усердствовал более, чем когда-либо, но так как не мог открыть тайного посетителя генеральши Кудра, то старался выслужиться другими способами. Он же сообщил Берканьи о приключении Адели в будуаре обер-гофмейстерины.

Королю было крайне неприятно, что тайна будуара, которая могла глубоко огорчить его любимца Морио, известна таким людям, как Берканьи и его агент, и такой своенравной женщине, как мадам Сала. Он отдал приказ Берканьи объявить Вюрцу и Анжелике, что, при малейшей нескромности с их стороны, они будут немедленно высланы из Касселя; и сам за придворным обедом намекнул генеральше Сала, что она должна хранить втайне известное ей приключение.

Между тем аптекарь, пользуясь удалением крестоносца и монаха, сел в самый темный угол комнаты в надежде, что до конца кадрили никто не потревожит его и ему удастся отдохнуть на свободе. Но это ожидание оказалось напрасным, потому что тотчас же вошли две женские фигуры: цветочница и пилигримка, которые с видимым раздражением разговаривали друг с другом.

— Наконец-то, мы одни! — сказала цветочница по-французски.

— Кто вы такая? И что вам угодно сообщить мне? — негодовала пилигримка.

— Я хочу вас спросить: как вам могло прийти в голову кокетничать с королем? Зачем вы навязываетесь ему, жалкая тварь! Вы напрасно воображаете, что крестоносец сжалится над вами? Чем вы можете прельстить короля? Кто бы вы ни были… видите, вот для чего я привела вас сюда!

С этими словами разгоряченная маска ударила по голове пилигримку с такой силой, что ее шляпа слетела на пол.

Пилигримка в свою очередь схватила цветочницу за руку и, сняв со своего лица маску, стала звать на помощь.

Аптекарь подбежал к ним и удержал цветочницу, которая хотела обратиться в бегство. Оскорбленной пилигримкой была Люси Делагэ, падчерица Симеона.

— Остановись, маска! — приказал он. — Мадемуазель Делагэ желает знать: кто осмелился оскорбить ее таким недостойным образом!

Люси, успокоенная появлением неожиданного защитника, сама сорвала маску с лица цветочницы. Аптекарь снял свою маску: это был Герман. Взглянув на цветочницу, он едва не вскрикнул от удивления.

— Фаншон! Вы ли это? — спросил он.

— Ах, господин доктор? Вы не поверите, как я вам благодарна, — сказала Люси. — Все это случилось так неожиданно!

— Но кто мог подумать! Горничная! Как смели вы явиться сюда, мадемуазель, и вдобавок вести себя таким образом?! — воскликнул Герман.

Он взял за руку растерявшуюся цветочницу, вывел из дверей и, указывая на выход, сказал ей вполголоса:

— Уходите скорее, иначе вам будет плохо: вот вам моя благодарность за зонтик!

Несмотря на звуки музыки, шум голосов был слышен в соседней комнате и привлек нескольких лиц. В числе их была графиня Бюлов.

— Что случилось? — спросила она с недоумением.

— Графиня, — пояснил Герман, — я был свидетелем оскорбления, нанесенного мадемуазель Делагэ горничной генеральши Кудра, и выпроводил ее отсюда.

— Горничная! В нашем обществе под маской! — воскликнула с негодованием графиня Бюлов. — Этого еще недоставало! Мы не посылали приглашений прислуге!..

— Вы ошибаетесь графиня, это была не горничная, а сама генеральша Кудра, — сказала мадемуазель Делагэ.

Но прежде чем дело разъяснилось, слух, что в обществе очутилась горничная, разнесся по зале. Многие поспешили в кабинет, Иероним также пришел в сопровождении Берканьи и спросил о случившемся.

— Мне только что сообщили, что генеральша Кудра нанесла оскорбление мадемуазель Делагэ, — сказала графиня Бюлов.

— Она ударила меня по голове, ваше величество, — добавила пилигримка.

— Где же генеральша Кудра? — спросил Иероним.

— Господин Тейтлебен принял ее за горничную и вывел отсюда, — ответила графиня Бюлов.

— За горничную? Как могло это случиться? — спросил король с недоумением.