Карнавал сомнений

Хмурясь, кручу в руках конверт, затем осторожно надрываю его сбоку. Внутри оказывается обычный одноразовый мобильник. Явно не самое последнее слово техники. К нему простой канцелярской резинкой прицеплен обычный белый лист с напечатанным посланием: «Загляни в сообщения, хотя смотреть не советую. Тебе вряд ли понравится, но, если решишься, лучше сделай это без свидетелей, дома. Хотя опять же – совсем не обязательно. Поступай, как знаешь. Ты – большая девочка. Друг». 

– Друг, как же… – На сомнения уходит минуты две. За это время я уже успеваю включить мобильник и теперь тупо созерцаю оживший экран. Привычная тревога возвращается и кислинкой жжёт язык, но мне отчаянно хочется верить, что это просто чья-то шутка. Вполне в стиле Риджа или Логана, решившего прислать доказательство их безудержного веселья.

Я осознаю, что, если не посмотрю сейчас, сгрызу себя с потрохами от любопытства, и решительно направляюсь на улицу. Если это всё-таки дело рук Логана, лучше последовать ненавязчивому совету и посмотреть послание в одиночестве. Зря он предупреждать не будет.

После прокуренного помещения свежий, прохладный летний вечерний воздух приятно бодрит.

Неторопливо перехожу на другую сторону, останавливаюсь у припаркованной напротив белой хонды, сажусь на капот спиной к бару. 

– Ладно, была не была, – со вздохом решительно нажимаю на иконку с видео.

Качество оставляет желать лучшего, но изображение достаточно чёткое, чтобы разглядеть картинку. На мягком бордовом диване, точь-в-точь как в доме Майка, обложив себя чёрными бархатными подушечками, в тёмном, едва доходившем до колена облегающем платье с оголёнными плечами лежит Мишель. Неяркого света от торшера хватает, чтобы выделить из полумрака её самодовольную улыбку. Но не настолько, чтобы определить, когда сделана запись – полгода назад, год, два или гораздо раньше.

 – Стэйс ревнивая, – видимо в продолжение оставшегося за кадром разговора произносит она. Приподнимается на локте, небрежно проводит свободной рукой по длинным распущенным волосам. – Представляешь, как она отреагирует, если…

На экране появляется Майк. Спиной к камере, но вполне узнаваем. Алкоголь моментально испаряется.

 – У тебя своеобразное представление о помощи, – судя по тону, он пьян: – Может, сразу перейдём к приятной части? – садится у Мишель в ногах. – Или тебе нравится растягивать удовольствие? 

– Нравится, – кивает она. Тоже садится, обхватив руками согнутые колени. – Нет, серьёзно. Почему я? 

– Потому что так вышло, милая.

Мишель кривится.

– Не верю. Ты же всегда шарахался от меня, а теперь вдруг… Чтобы забыть…

– Я не забуду! Никогда, ты ведь знаешь, – обрывает её Майк. – Они сейчас вместе… И…

Я замираю. Дышать всё сложнее.

– Ш-ш-ш-ш, – Мишель легонько касается ладонью его губ, вынуждая замолчать.  – Попробуй хоть раз просто трахнуть! Без всего этого… Любовь, верность, страдания… Ну хоть разик, а? – она нахально улыбается. Наклоняется, обвивая двумя руками Майка за шею.  – Увидишь, тебе понравится.

Мне нельзя это видеть. Нельзя! Стереть к чертям собачьим и выкинуть проклятый телефон на помойку!

Тем временем на экране проворные пальцы Мишель уже тянутся к футболке Майка. Быстро, уверенно задирают её, обнажая его грудь, живот, скользят вниз к ремню, лаская кожу. Майк, не отрываясь ни на миг от губ Мишель, находит молнию на её платье. Пытается расстегнуть, но, видимо, не получается, и он просто рвёт тонкую ткань вниз.

Огонь из лёгких опускается в желудок. Я всё ещё не отдаю себе отчёта, зачем смотрю, но не могу пересилить себя и выключить запись. 

А погружённые друг в друга, Майк и Мишель продолжают целоваться на экране, яростно срывают одежду – следом за платьем на пол падает футболка, джинсы, кружевной лифчик, трусики… Майк прижимает Мишель к спинке дивана, целует её шею, касается губами плеча, находит грудь. Его пальцы сильнее удерживают её запястья, видно, как напряжены все мышцы. А губы скользят дальше – по животу вниз… Через мгновение он сползает на колени прямо на пол, рывком раздвигает ноги Мишель, и с её губ срывается громкий стон. Накрашенные ноготки впиваются в плечи Майка и…

И я наконец-то прихожу в себя. Вскакиваю с капота, жадно хватая ртом ставший ледяным воздух. Дрожащие пальцы не сразу находят нужную кнопку, чтобы остановить запись.

– Ненавижу! Ненавижу! – Замахиваюсь в темноту, собираясь швырнуть сотовый в кусты.

Слишком точный удар, почти точечный. Ювелирный – в моё самое слабое и больное место.

 – Боже, какая драма! – доносится сзади ироничный возглас Мишель.

Я машинально опускаю руку, продолжая сжимать телефон, и резко оборачиваюсь.

Бывшая подруга сильно пьяна. Стоит, раскачиваясь, на последней ступеньке лестницы в крошечном зелёном платьице на тонких бретельках и высоких каблуках. Нагло лыбится.

Наверняка она-то и прислала это видео, а теперь пришла насладиться результатом. Что ж, у неё получилось.