Карнавал сомнений

– Знаешь, я столько раз проговариваю и вспоминаю её, что кажется, будто и не про нас вовсе, – с грустью улыбаюсь. – Но, к сожалению, это всего лишь иллюзия. Потому что мы все… Я, Майк, Мишель… считали… считаем до сих пор себя виноватыми в их смерти. Особенно я. Потому что выскочила на дорогу. А Стив утверждал, что дело не в нас. Что авария сама по себе – очень странная. Моя мать, кстати, считала так же. Но расследование не обнаружило ничего подозрительного.

– Твой брат смог.

Значит, Эми рассказала КККП про подделку данных техосмотра.

– Смог. Стив был прав с самого начала.

– А это уже веский мотив для убийства. Так?

Он что? Советуется со мной? Или проверяет, насколько мы в курсе расследования? Но увиливать не вижу смысла.

– Вполне. Если Мишель нашла документы недавно и кому-нибудь рассказала. Или показала. То и для её убийства тоже.

– К тому же, мы не знаем, были ли там ещё какие-нибудь документы. Куда более красноречивые доказательства того, что случилось на самом деле.

– Не знаем, – вздыхаю я. Сбавляю скорость, поворачивая на стоянку у Тиммиз. Там по-прежнему пусто. И это по-прежнему странно.

– Закажем в автомате и поедим здесь? – предлагает Том.

Видимо, не хочет выходить из машины и разговаривать в закусочной.

– Без проблем.

Я съезжаю в правую полосу, чтобы объехать стоянку. Решаюсь спросить:

– Получается, Логанов всё-таки убили? Без вариантов?

Если проигнорирует, я пойму. Настаивать не буду. Он и так чересчур откровенен со мной. Но Том без запинки отвечает, будто давно приготовил ответ и ждал этого вопроса:

– Есть много вариантов. Убить мэра или его жену. Или кого-то другого, кто должен был сесть за руль этого автомобиля. Например, их сына. Насколько я понимаю, Логаны были довольно состоятельными людьми, а Брэдли – их единственный ребёнок и наследник. Пока ясно только одно – личная машина мэра была неисправна и именно это пытались скрыть. А вот кому предназначалась поездка в один конец – неизвестно. Насколько я в курсе отношений между вашими семьями, это действительно мог быть кто угодно.

Мысль о том, что кто-то хотел убить Логана, не приходила мне в голову ни разу. От неё перехватывает дыхание. Я гоню её, гоню изо всех сил. Ведь Логан жив. Никаких аварий, никаких несчастных случаев с ним никогда не происходило. Но если Том прав, и в коробках хранилось ещё что-нибудь, то Стив мог знать, кого собирались убить. Мишель – тоже. Что, если?

От промелькнувшей догадки темнеет в глазах.

Что, если последние слова Стива и Мишель только подтверждают, что опасность грозит Майку?

– Эй, ты в порядке? – с тревогой спрашивает Том.

Оказывается, от охватившего ужаса я затормозила и остановила машину посреди дороги.

– Я? В порядке, да. Не знаю. – С испугом смотрю на него, понимая, что готова развернуться и мчаться в участок к Майку, только чтобы убедиться – он жив и ему ничего не угрожает.

– Стэйс, что случилось? Ты что-то вспомнила?

– Не вспомнила, нет. Я это знала. Но никому не говорила до вчерашнего дня.

– Что именно?

– Мой брат, умирая, прошептал: «Майк, осторожно». Вчера в беседке Мишель сказала то же самое. Что, если это Майк в опасности?

Том хмурится, буравит меня внимательным взглядом. Потом качает головой, прикусывая верхнюю губу. Как Логан, задумчиво ерошит тёмно-русую шевелюру.

– Нет, не думаю. Но теперь даже не сомневаюсь, что убийства имеют к нему самое прямое отношение.

Внутри всё холодеет.

– Ты считаешь, Майк – убийца?

– Нет. Я имел в виду другое. Прямое отношение – это Райан Бэк. Например.

– Хочешь сказать, его тоже убили?

– Твой брат хранил копии документов по его делу. Только сам их он сделать не мог.

– Почему?

– Из-за срока давности, – терпеливо поясняет Том.

А ведь правда! Как я об этом не подумала сразу? Райан погиб, когда нам было девять. То есть двадцать пять лет тому назад. Допустим, Стив начал собирать доказательства, когда поступил в адвокатуру и получил пропуск в полицейские архивы. Всё равно прошло слишком много времени. Никто бы не стал хранить эти документы столько лет. Их бы даже оцифровывать никто не стал. Подумаешь, несчастный случай. Таких миллионы. Значит, тот, кто их сделал, собирал копии гораздо раньше. Но кто?

– Их могли сделать сразу, как дело закрыли. Или чуть позже. На пару-тройку лет. Максимум – семь. Например, лучший друг Райана, мэр Риверстоуна, имеющий неограниченный доступ ко всем архивам города, – то ли отвечая на мой вопрос, который я незаметно для себя задала вслух, то ли догадавшись, о чём думаю, произносит Том.

– Роберт? – ошарашенно выдыхаю я.

– Этого всего лишь рабочая версия, – он внимательно на меня смотрит. – Одна из. Но мне она кажется самой убедительной на данный момент. Многое связывает: и найденные документы, и возможные мотивы убийства, и даже орудие убийства.

Точно! Тот самый злополучный пропавший охотничий нож Райана, который чья-то безжалостная рука воткнула в грудь Мишель и оставила там.

– Но кто мог убить Райана? И зачем? Его же все любили.