Карнавал сомнений

– Смутно. Патрик остановил машину, когда я как раз шла в больницу. Сказал, что хочет поговорить про Мишель. Что мы теперь одна семья и должны всё выяснить. Что Ирэн и её сыновья не станут его слушать, а меня – да. Я подумала, что так будет лучше для всех. Но когда села к нему в машину, Патрик что-то вколол мне в ногу. Я начала орать и попыталась открыть дверь. Тогда он ударил меня об стекло головой, и я вырубилась. Очнулась уже в комнате на полу, но всё было как в тумане. То ли от снотворного, то ли от удара. Не знаю. Может, он даже не собирался меня убивать сначала. Но потом заметил на пальце кольцо Майка и будто свихнулся. Орал, что ненавидит нас. Что мы испортили ему все планы. Начал крушить мебель. Я пыталась до него достучаться, но он даже не слушал. Снял с меня кольцо, долго смотрел на него, что-то бормотал про Ирэн. Наверное, знал, что оно досталось ей от матери Райана. Потом пообещал, что оставит меня умирать, а сам сделает, что давно должен был – избавится от тебя и Майка. Выстрелил мне в живот. Кажется, дважды. И ушёл. Не помню. Наверное, я потеряла сознание. Когда пришла в себя, попыталась выйти, но не смогла дальше коридора.

– Лински привёз тебя в больницу без сознания. Мы… Я… Я боялся, что ты не выживешь. Что ты тоже… уйдёшь. Как они. Врачи сказали, у тебя остановилось сердце, – голос Логана звенит от волнения и переходит на шёпот. – Никогда больше не смей так делать, слышишь? – он наклоняется ко мне, сжимает моё лицо в своих ладонях. В глазах блестят слёзы – я ни разу в жизни не видела Логана таким. – Никогда не смей меня так пугать, зараза. Клянусь, я вытащу тебя даже с того света, поняла? Ты мне как сестра. Ты гораздо больше. Ты – всё, что у меня осталось от нас. От них.

Дверь распахивается, миловидная докторша входит в палату и нерешительно косится на усевшегося обратно на стул Логана. Он смущённо отворачивается.

– Мы получили результаты твоих последних анализов. Я бы хотела кое-что с тобой обсудить, – она снова бросает короткий взгляд на затылок Логана. – Наедине.

Чувствую, как по спине ползёт предательский холодок. Как бы вытаскивать меня с того света снова не понадобилось слишком быстро.

– Что-то не так?

– Это… эм-м…

– Можешь говорить при нём, – разрешаю я.

– Ты уверена? – мнётся докторша.

Приходится как можно убедительней кивнуть.

– Да. Он – семья.

– Ты беременна.

***

С приходом июля над Риверстоуном нависли тучи, и небо словно прорвало. Лишь изредка превращаясь в мелкий косохлест, всю неделю шёл проливной дождь – с той самой ночи, когда я очнулась. А сегодня с утра на голубом небе ни тучки, яркое солнце немилосердно слепит даже сквозь опущенные жалюзи, обещая, что день будет жарким.

Желание хотя бы на полчасика выйти на прогулку появляется и тут же пропадает. Я привыкла к этой палате, она – как скорлупа, защищает меня от мира. Но что будет, когда придёт время уходить? Я даже не знаю, где теперь мой дом. Есть ли он у меня вообще.

Не хочу возвращаться к родителям. Тем более не представляю, как смогу войти в свою квартиру в Торонто. Да я даже порог берлоги Логана боюсь переступать, зная, что никогда больше не услышу голос Майка. Стоит мне покинуть стены больницы, как всё вокруг будет напоминать о тех, кого уже никогда не будет в моей жизни.

Я не должна торопиться. Меня ведь ещё даже не выписали. Потом смогу перебраться к Эми. Ей не помешает компания. Или поехать к тёте в Ванкувер. Поживу там, по крайней мере до тех пор, пока не буду точно знать, что дальше. У меня в запасе восемь месяцев, чтобы определиться.

А сейчас просто хочу немного побыть одна, чтобы подумать. Я ведь до конца не осознаю даже тот факт, что у меня скоро родится ребёнок.

Ребёнок от Майка! Утешительный приз судьбы, как пошутил Логан. Но в чём-то он прав – я отчаянно искала смысл, ради чего жить дальше. Теперь он у меня есть.

В дверь негромко, но настойчиво стучат. За последние сутки у меня побывал чуть ли не весь город, а столик у изголовья ломится от букетов. В этом один из минусов моего нынешнего положения – нельзя сделать вид, что меня нет дома. Приходится принимать всех.

Устало откликаюсь, разрешая войти. Кто бы это ни был.

– Извини, что беспокою. – В проёме появляется усталое лицо Тома. – Решил навестить тебя перед работой.

– Ты? – Я даже не пытаюсь скрыть удивления.

За всю долгую неделю полицейские побывали у меня дважды. Оба раза приходил тот самый «красный мундир», которого я видела в холле вместе с Клэр – Адамс, кажется. Он ничего не говорил про Тома, даже не упоминал его имя в разговоре. Быстренько взял показания, задал несколько вопросов про Патрика и всё. Я тоже не стала его расспрашивать и совсем не ожидала когда-нибудь увидеть Тома ещё раз.

– Привет, – он прикрывает за собой дверь. – Прими мои искренние соболезнования. Собирался заглянуть к тебе сразу, как ты пришла в себя, но никак не получалось.

– Ничего страшного. – Я тоже стараюсь быть вежливой. – Спасибо.

– Как ты себя чувствуешь?

– Живой. Благодаря тебе.