Карнавал сомнений

– Нет. – Сейчас я в этом уверена. – Понимаешь. Его ответ не звучал как обвинение. Стив не сказал что-то вроде: это сделал Майк, берегись. Мне вообще теперь кажется, что он хотел о чём-то предупредить меня. Или Майка. Может, считал, что ему тоже грозит опасность. Или… не знаю, – замолкаю, осознавая, что пытаюсь обелить Майка. И себя заодно. – Потом Стива увезли в операционную и…

– И ты всё это время молчала? – По тону сестры невозможно определить, сердится ли она или шокирована рассказом.

– Да, – я смотрю на свои пальцы. – Сначала собиралась поговорить с Майком, но время шло, я всё больше сомневалась. Не могла поверить, что он способен. Боялась убедиться. – Бросаю виноватый взгляд на сестру. – Это же Майк и… Мне не хватило духу. Я надеялась, что полиция выйдет на убийцу и всё само собой решится, но ничего не происходило. Расследование зашло в тупик. Они даже нож не нашли и…

– Почему ты ничего не рассказала мне?! – с укором спрашивает Эми. – Вместе мы… не знаю… – её голос дрожит, в глазах блестят слёзы.

– Ты вернулась в Эдмонтон, а я до последнего надеялась, что как-то разрешится, что… Не хотела тебя пугать. И втягивать во всё это. Майк казался таким искренним. Я видела, что он переживает, что ему тяжело, и хотела верить, что не обманывает. Однажды спросила, где он был, когда на Стива напали, почему не отвечал на телефон. Я ведь тоже ему звонила, не только Лиам. А он… он сказал, что спал и не слышал. Мне показалось, что врёт. То ли скрывает что-то, то ли… не знаю. Что-то в его голосе. С той минуты всё пошло наперекосяк. В каждом слове, жесте, разговоре я пыталась заметить фальшь. Убеждала себя, что так нельзя, и снова сомневалась. А позже случайно у них дома услышала, как Патрик жаловался Ирэн, что не может найти какой-то разделочный нож. Мол, тот всегда лежал в ящике на кухне, а потом исчез, – я, стараясь подавить рыдание, задерживаю дыхание.

Тогда в один миг всё перевернулось. Каждая фраза Майка воспринималась двояко. Я постоянно анализировала, пытаясь разобраться, где правда, где ложь. Изводила себя, желая верить и понимая, что не выходит. Накручивала, вздрагивала от прикосновений, избегала оставаться наедине, почти не целовала и одновременно отчаянно хотела верить в невиновность Майка. Убеждала себя, что стала параноиком, обещала каждый вечер начать новый день с вопроса и раз за разом откладывала. А потом сломалась. И сбежала.

– В конце концов, я поняла, что свихнусь, если останусь. Что если спрошу, всё равно не поверю и продолжу сомневаться. Что никогда не прощу себе, если кому-то расскажу, а потом выяснится, что Майк невиновен. У него ведь даже алиби не было на тот вечер. Он ждал меня и…

Эми вытирает мокрое от слёз лицо:

– А сегодня, насколько я понимаю, ты наконец-то решилась поинтересоваться. Что же Майк ответил?

– Что он догадывался, почему мы расстались. Не сразу. Позже. После Оквилла. Что моё молчание – предательство. Что он не способен притворяться и врать. Что я должна была рассказать ему, родителям и полиции сразу же, ничего не скрывать.

– Он прав, – сестра сердито смотрит на меня. – Знаешь, что я сделала бы на его месте? Вот это, – она замахивается и бьёт меня наотмашь. Не сильно, но ощутимо. Многострадальная щека вспыхивает острой, жгучей болью.

– Заслужила. – Не опускаю глаз, выдерживая гневный взгляд сестры.

– Заслужила. Ты хоть понимаешь, что ты натворила?

– Понимаю. Теперь понимаю. Если это имеет какое-то значение, то чувствую я себя препаршиво.

– Нет, не понимаешь! – Эми вскакивает, принимаясь метаться по комнате: – Ты же с ума всех свела! Заставила нас играть в дурацкую молчанку, шарахалась от Риверстоуна, как будто тут все прокажённые. Я извелась, придумывая, как вынудить тебя приехать на свою свадьбу! Боялась, что откажешься! Что… А ты! Это же!..

– Не кричи. Разбудишь Риджа. Он ничего не знает и не обязательно ставить его в известность, – прошу я.

– Ты! – Эми сердито всплёскивает руками, бросает на меня испепеляющий взгляд. Но всё же продолжает гораздо тише: – Ты вообще себя слышишь? Ему-то зачем врать? Вы встречаетесь. Рано или поздно придётся рассказать.

– Ты ошибаешься, – с нажимом, многозначительно перебиваю я. – Мы – просто друзья. Соседи. Я не хотела ехать одна и уговорила его притвориться женихом.

– Ты… вообще! Ты соображаешь, что творишь, Стэйс?!

Понимаю, что бесмысленно оправдываться, поэтому виновато молчу.

– Ты ж завралась, как… Испортила жизнь себе, Майку, Мишель, так ещё и своего соседа втянула!

Ругаться шёпотом не получается. Мне уже всё равно, проснётся ли от наших криков Ридж и что подумает.

– Ну допустим, Мишель я ничего не портила! – Моментально вспоминаю про видеозапись. – Это я по уши в дерьме и страданиях. А она – жена Майка и вся в шоколаде!

– В каком ещё шоколаде?! – Эми замирает посреди комнаты. Возмущённо закатывает глаза: – Ты что, правда думаешь, что они счастливы? Что у них брак по любви? Что после всего, что между вами было, Майк взял и влюбился в твою подругу?