Карнавал сомнений

Часто, особенно по ночам, бредил, иногда звал родителей, но обычно его слова почти не удавалось разобрать. Я, к своему стыду, не особо стремилась – боялась, что однажды услышу что-то такое, от чего будет не отмахнуться и с чем не смогу справиться. Я и так не знала, куда деваться от постоянно грызущего чувства вины. Да и выглядела я едва ли лучше друга – бледная, осунувшаяся, потерянная. С той лишь разницей, что заставляла себя ходить на занятия в школу, правда, только для того, чтобы иметь возможность видеться с Майком, который тоже напоминал зомби.

А потом Логан выздоровел. Так же неожиданно и стремительно, как и заболел. Проснулся в день рождения Дэниз с нормальной температурой и попросил маму приготовить ему любимый завтрак – нарезанный кубиками жареный картофель с кусочками бекона. Только проще не стало. С тех пор он почти не выходил из своей комнаты и едва обмолвился с кем-то из нас парой слов. Сначала это напрягало, позже – все привыкли, смирились и больше не лезли с расспросами, решив дать Брэдли время.

И вот теперь он, исхудавший, бледный, с непривычно отросшими тёмно-русыми взлохмаченными волосами, в сером спортивном костюме с чёрными вставками, в таких же кроссовках и с торчавшими из кармана белыми наушниками от плеера, стоял в каких-то полутора метрах на той же самой кухне, где мы говорили в последний раз. Смотрел в упор, не моргая и без тени улыбки, отчего становилось совсем жутко. И продолжал беседовать со мной:

– Что делаешь?

– Ничего. Жду, пока вода закипит. Для кофе. Хочешь?

Логан бросил быстрый взгляд на чайник, тот даже не был включён. Скользнул глазами по пустому, прозрачному стеклянному кофейнику, стоявшему в углу у хлебницы.

– Ясно, зараза, – он хмуро посмотрел на меня. Потёр пальцами переносицу, сделал шаг вперёд, протягивая руку. Я вздрогнула, отшатнулась в сторону, пригибаясь, как от удара.  – Ты… что? Ты меня боишься?..

– Я… – я замолчала, опуская глаза в пол и пытаясь понять, что же так напугало: позабытое детское прозвище, прозвучавшее сейчас как никогда грубо и обидно, или резкое движение. – Да… не знаю. Наверное.

– Прости. Не надо. Я ничего тебе не сделаю, – произнёс Логан. – Но ты права, я – зол. Немного. Возможно… на всех. На весь мир. Хотя не понимаю, почему. У меня ведь нет для этого оснований. Мир ничего мне не должен.

– Есть, – я заставила себя вздёрнуть подбородок, выдержать ледяной, пронизывающий насквозь взгляд голубых, таких родных, знакомых с детства и одновременно чужих глаз. – На меня – есть. Я виновата. Это из-за меня. Это я их… убила.

– Ты что?.. – Брэдли отпрянул. Медленно, растерянно, будто видел меня впервые в жизни, покачал головой: – Нет, зараза, ты… нет. Ты… Не говори так больше, хорошо? Я должен многое. Объяснить, выговориться. Просто не могу решить, готова ли ты слышать, – он прерывисто вздохнул. – Поверь, я не виню. Тебя… нет. Не в их… – замолчал, видимо, не сумев найти подходящего слова. – Слушай, давай мы… Пошли со мной на пробежку, зараза, – последнее предложение не прозвучало как просьба. Скорее, приказ.

– Прямо сейчас? – я уставилась на него. Мы бегали вместе много лет – по утрам, почти каждый день ещё с младшей школы. Последний раз – в утро того самого дня, когда случилась авария. И я почти поверила, что он действительно стал последним.

– Ага, – Логан выразительно оглядел меня с ног до головы. Со странной усмешкой, от которой по спине поползли мурашки, бросил: – Только ты и я.

– Знаешь, я была уверена, что ты собираешься что-то мне сделать. Наказать, наверное. Или покарать. Поэтому позвал на пробежку.

Даже не верится, что пару часов назад над нами бесновалась настоящая летняя буря. Однако гроза давно стихла и убралась вместе с ветром далеко в горы. Бархатное небо чуть посветлело и теперь искрится в призрачном желтоватом свете луны сотней ярких звёзд. Ночной воздух бодрит свежестью и ароматом влажного леса, но холода не ощущается. Может, потому что мы с Брэдли сидим рядышком на двухместных качелях на крыльце около входной двери, накрывшись одним на двоих мягким пледом. Разговариваем, вспоминаем.

– Покарать? – с усмешкой переспрашивает Логан. – Неужели правда так думала? – Я киваю, и он сильнее притягивает к себе. – Вот дурная! Но всё равно ведь пошла со мной, а?

– Я считала, что это справедливо. Что я заслужила, – я утыкаюсь лбом в его плечо. Вдыхаю такой знакомый и давно ставший родным запах. – Когда мы добежали до моста, где… – рассказывать об этом даже спустя столько лет до невозможного сложно. Голос срывается, слёзы сами собой наворачиваются на глаза, а в горле встаёт предательский ком. – Где всё случилось. Помнишь, ты тогда остановился, очень долго смотрел вниз, а потом попросил меня залезть с тобой на перила? – Я заглядываю ему в лицо.

– Конечно помню, – кивает он.

– Я подумала, что ты предложишь прыгнуть. И прыгнула бы, если бы ты попросил.