Карнавал сомнений

Миссис Грей, школьный психолог, к которому директриса направила принудительно чуть ли не весь класс, настоятельно советовала набраться смелости и откровенно поговорить лицом к лицу с «обидчицей», чтобы разобраться в случившемся, но я упрямо отказывалась. Я абсолютно не горела желанием выслушивать оправдания или сбивчивые объяснения Мишель, и так или иначе заново переживать всё, что произошло тогда, в который раз прокручивая в голове проклятый вечер. Не верилось, что я способна доверять той, кто так жестоко и подло обошлась со мной. Или хотя бы попытаться. Что вообще когда-нибудь буду готова её простить. Такое – не прощают. Никогда. Предательство искупается только смертью. Но, к сожалению, с моста на камни слетела вовсе не Мишель.

Разбитое стекло не склеить, Джеки и Роберта – не вернуть. Причины уже не имели никакого значения, и тратить на них время я не желала. Вместо этого предпочла стереть подругу из своей жизни и вполне успешно делала вид, будто той никогда не существовало, как и нашей дружбы. Так было проще справиться и похоронить в памяти если не «что», то хотя бы – «как» и «почему» случилось. Поэтому я сменила шкафчик, отказалась от всех совместных проектов и курсовых и даже в школьных коридорах между уроками на пару с Майком старательно избегала разговоров с Мишель или встреч ненароком.

Маккензи негромко, но требовательно мяукнула, отвлекая от размышлений и напоминая, что сегодня, как и всегда, когда родители с сёстрами уезжали на выходные, именно на меня возложена великая честь кормить Её Высочество.

– Ладно, ладно. Встаю уже.

Кошка, кажется, только этого и ждала. Моментально соскочила с кровати и замерла под дверью, которую накануне пришлось плотно закрыть, иначе никак не удавалось заснуть. Нетерпеливо обернулась, снова мяукнула. На этот раз громко, настойчиво, явно давая понять, что не позволит себя игнорировать. Если сейчас же не покормить, вернётся, будет сначала тереться мокрым носом в ладонь и урчать, а потом пустит в ход «тяжёлую артиллерию» – начнёт царапаться и прикусывать пальцы.

Я нехотя накинула на пижаму шёлковый халат и вышла в коридор, одновременно прислушиваясь. Кажется, остальные ещё спали или успешно делали вид. Внизу тихо шелестел телевизор. Наверное, забыли выключить – вряд ли кто-то его смотрел в десять утра, если учесть, что в пять в доме ещё кипела жизнь. Я лениво побрела к лестнице. Маккензи бежала впереди, целенаправленно на кухню, к холодильнику и миске, как вдруг на последней ступеньке замерла, будто наткнулась на невидимую преграду, а потом неожиданно зашипела, выгибая дугой спину. Я тоже остановилась. Несколько секунд удивлённо смотрела на вздыбленную шерсть, потом осторожно подхватила животное на руки и спустилась в холл.

В гостиной на диванчике у окна вальяжно развалилась Мишель, только вместо вчерашних чёрных леггинсов и белого вязаного свитера с широким открытым вырезом – ярко-розовая фланелевая пижама Эми, а длинные, распущенные тёмные волосы собраны в озорной хвостик на макушке. На ногах – огромные мягкие тапочки-собачки, тоже розовые и принадлежавшие моей средней сестре. В руках – миска с кукурузными хлопьями. О завтраке для мисс Брукс точно можно не беспокоиться.

Я бросила на неё хмурый взгляд. Выбранная тактика «молчания» сегодня не спасёт, и целенаправленно игнорировать «подружку» долго не получится, если, конечно, не запереться в своей комнате, как постоянно делает Логан. Мишель же лучезарно улыбалась и как назло продолжала вести себя так, словно ничего ровным счётом не изменилось. Вообще. Не было ни аварии, ни гибели родителей Брэдли. Как будто не она пьяная вдрызг висла на Майке полтора месяца тому назад, не из-за неё мы поругались и уехали с вечеринки, а потом случилось то, что случилось. Как будто не ей, заявившейся в больницу, стоило мне прийти в сознание, прямо с порога не очень вежливо, но доступно объяснили, что нашей дружбе конец. Как будто она и понятия не имела, что с тех пор Логан разучился улыбаться, не появлялся в школе, пропускал тренировки и почти не выходил из своей комнаты, а Майку приходилось держаться за пушечный выстрел от нашего дома.

– Доброе утро, – невозмутимо поздоровалась Мишель, встречаясь со мной взглядом. – Или не доброе. Мы что? Совсем не дали выспаться своими криками?

– Угу, не дали, – еле сдерживая рвущееся наружу раздражение, резко ответила я.

Маккензи вдруг низко, утробно завыла, начиная отчаянно вырываться. Через мгновение у неё получилось – несильно поцарапав мне руки, кошка спрыгнула на пол и удрала обратно к лестнице. Проследив за спасающимся бегством животным, я мрачно обернулась к бывшей подруге.

«Кажется, ты ей больше не нравишься. Мне тоже», – мысленно добавила я.

– Прости. Мы не хотели… сильно шуметь, – Мишель отправила в рот ложку хлопьев и уставилась на экран, где Келли спорила с Бренданом о деталях предстоящей свадьбы. – Вот сволочи! Наобещали с три короба. Финал восьмого сезона всех удивит, бла-бла-бла. И чему я должна удивляться?! Лучше бы спать осталась, – с набитым ртом заявила она.