Карнивора (СИ)

Ей нужен был союзник, свой человек во дворце. Но где его раздобыть, если она видит только Мергира и Мику — и последняя общалась с ней все менее любезно от того, что все более любезно общался первый? Марика всерьез думала о том, чтобы перестать ужинать у вали, но с возвращением магии ей требовалось куда больше сил, и голодать по вечерам было все сложнее.

И все яснее становилось, что пора бежать. С каждой встречей вали вел себя все внимательнее и обходительнее, настолько, что одного желания ничего не замечать было уже недостаточно. Марика не знала, в чем дело: собирался ли он таким образом добиться своей изначальной цели, или их вечерние беседы произвели на него слишком сильное впечатление своей несомненной новизной, но результат ее удивлял и настораживал.

По вечерам она придирчиво рассматривала себя в зеркале, однако по-прежнему не видела там ничего, что могло бы соблазнить такого человека, как вали. Да, магия вернула и блеск в глазах, и здоровый, красивый цвет кожи, и волосы из неровно остриженных прядей превратились в черные волны, пышной копной обрамлявшие округлившееся лицо. Но одного взгляда на роскошную фигуру Мики хватало, чтобы понять: этого явно должно быть недостаточно. Нет, наверняка вали просто ищет новый способ добиться расположения Марики, чтобы воспользоваться ее способностями.

Однако Мика становилась все холодней, все презрительнее смотрела, все короче и проще говорила, обнажая сухое равнодушие под превратным теплом южной обходительности. Принеся как-то завтрак, она и вовсе не сказала даже привычного «доброе утро, хайин», и поставила поднос на столик, плотно сжав губы. Марика расстроилась — не от того, как девушка обходилась с ней, а от того, что не могла ничего поделать с причиной такого поведения — но ничего не сказала, только приложила руку к шее в знак благодарности. Мика подняла ладонь в ответном жесте и вдруг захрипела, схватилась за горло и упала на пеструю мозаику, сотрясаемая страшной судорогой.

Марика была рядом с ней в тоже мгновение. Она приложила руку к сердцу, ко лбу, к животу, ища причину, спрашивая у этого безупречного тела — что с ним? Ответ не заставил себя ждать: он чувствовался в крови, как острая боль, обжегшая ладони. Но Марика лишь облегченно вздохнула. Смерть подступала быстро, однако еще быстрее можно было ее остановить. Десять беспокойных ударов сердца спустя Мика уже дышала ровно и легко, а еще через некоторое время темные глаза распахнулись и остановили свой взгляд на лице Марики.

— Что произошло, хайин? — спросила девушка слабым голосом.

— Спрашивать скорее должна я, — усмехнулась Марика. — Может быть, ты сможешь припомнить, кто сегодня утром мог тебя отравить?

— Отравить?!

* * *

— Это Айла, — тихо пробормотала Мика. Она сидела на полу, прислонившись спиной к кровати. Марика осталась у столика и пыталась незаметно вытереть о ковер пятна яда с ладоней. — Третья жена.

— Третья? — удивилась Марика. — Разве не первой полагается ненавидеть всех последующих жен и наложниц?

Мика покачала головой.

— Матих никогда таким заниматься не станет — она растит Асу, наследника вали. И Лексар, второй жене, тоже некогда — она отвечает за всю женскую половину дворца. А вот Айле…

— Нечем заняться? — догадалась Марика.

Мика улыбнулась.

— Ее нельзя было брать в жены. Если бы Айла осталась наложницей, то получила бы желаемое.

— Я не понимаю, — честно призналась Марика.

— Быть женой почетно. Ей положено содержание после смерти мужа, ее никому больше не отдадут. Но и сам супруг после наступления беременности к жене прикасаться не смеет. Во всяком случае, тот, кто, как вали, может содержать большой гарем.

— А Айла хочет, чтобы к ней… прикасались? — снова догадалась Марика.

Мика кивнула.

— Она смертельно ревнует каждую наложницу, пока та пользуется расположением вали. Но те, кто задерживаются ненадолго, могут получить ее прощение.

— А ты задержалась надолго.

— Из-за тебя, хайин. Легих велел мне присматривать за тобой и каждую ночь рассказывать о том, что я видела и слышала…

Девушка покраснела, а Марика сухо усмехнулась. В общем-то, она оценила практичность вали — действительно, почему бы и нет, если можно совместить приятное с полезным? Вот только Мика чуть не погибла из-за этой практичности.

«Интересно, — подумала Марика, — а если бы она умерла? Что бы тогда сделал вали? Заменил бы другой?»

— Как ты сделала это, хайин? — внезапно спросила Мика.

Марика насторожилась.

— Что именно?

— Спасла меня. Я должна была умереть. Что ты сделала?

Марика ответила не сразу. Ей нужно было подобрать правильные слова.

— Я… все еще помню… кое-что, — осторожно сказала она.

— И можешь сделать это без своего колдовского амулета? — недоверчиво нахмурилась Мика.

— Это… почти не требует магии, — соврала Марика. Ладони все еще горели от яда — но, кажется, пятен на них уже не осталось.

Мика долго смотрела на нее.