Карнивора

Но королева больше не могла прикрывать Кита — Васконец следил, чтобы репутация Элии оставалась безупречной, а значит, выкручиваться ему предстояло самому. И если в одиночку он как-нибудь, наверное, справился бы, то теперь с ним была еще и Марика. В Аргении ее до сих пор разыскивали за убийство короля, в Изуле она наверняка теперь тоже считалась предательницей. Раньше, на пике своего успеха в армии Васконца, Кит, возможно, смог бы выпросить помилование для Марики, поскольку и королева тоже была уверена в ее невиновности. Но сейчас ему оставалось лишь надеяться, что с новой прической и цветом волос Марику не сразу узнают.

Однако это тоже не было самой серьезной проблемой. Потому что, даже если им удастся не умереть с голоду, выйти из леса и не попасться сходу в руки агентам герцога, оставался самый главный вопрос: а что они оба будут делать дальше друг с другом? Теперь, когда он перестал быть Лисом, а она перестала быть Волком?

* * *

Они сидели на опушке небольшой полянки — теперь, разумеется, те попадались им сплошь и рядом. Серое небо над головой темнело, и Кит понимал, что дальше они сегодня, скорее всего, не пойдут: лично он от усталости не мог даже говорить. Поэтому он думал мрачные мысли и одновременно пытался найти в себе силы для того, чтобы встать и обустроить ночлег — у Кита был героический план растянуть тент, раз уж он все равно до сих пор тащил его на себе. Марика полезла в котомку, может быть, решив, что с наступлением темноты день можно признать черным и съесть по сухарю. Внезапно она позвала напряженным голосом:

— Кит.

Сначала он решил, что что-то случилось с сухарями — это могло объяснить ее тон. Но Марика выпрямилась и достала из котомки руку.

На ладони лежало большое зеленое яблоко.

— Ты брала их с собой? — безо всякого выражения спросил Кит.

— Нет, — ответила Марика тихо и добавила, предвосхищая его следующий вопрос: — Его не было у меня сегодня утром. Я точно знаю — я перекладывала все вещи.

Больше Кит ничего не спрашивал.

* * *

О еде и питье теперь можно было особенно не волноваться — яблоки в котомке Марики появлялись постоянно. Было тяжело заставить себя откусить кусок и не подавиться им, но вскоре они приучили себя к этому. И продолжали идти, все время на север, останавливаясь по ночам и продолжая путь, как только рассвет превращал непроглядную темноту в серые сумерки.

Марика решила проблему с его руками. Кит и раньше пытался перебинтовывать их, но ткань намертво приставала к липкому слою на ладонях, и потом ее приходилось бесконечно долго отдирать. Однако Марика объяснила ему, что бинты надо смачивать бальзамом: тогда они, размягчаясь, легко снимались. Это было очень кстати — у Кита не хватало сил на то, чтобы все действия совершать при помощи магии.

В полдень пятого дня пути они вышли к первым полям, а вечером увидели в отдалении деревню. Кит собрал последние силы и накинул на них иллюзию, самую простую, не изменяющую внешность, а лишь избавляющую от излишнего внимания. Однако, когда они подошли к домам, стало ясно, что никто и так не обратил бы на них внимания: в деревне шел праздник, и, судя по обилию огней, музыке и шуму, речь шла о чем-то значительном. Прямо на главной улице стояли столы, огромные бочки с вином, а между ними плясали радостные, счастливые люди.

Кит и Марика остановились у крайнего дома, изумленно наблюдая за весельем. Они ожидали прийти в разруху и нищету, надеясь, что на имеющиеся у них деньги там будет, что купить. Хотя именно эти места от военных рейдов защищала близость Карниворы, весь юг Аргении пришел за время войны в упадок. Многие деревни голодали — снабжение армии истощило их запасы, а гранды не упускали случая обложить дополнительными налогами те, через которые войска не проходили сами. Однако перед Китом и Марикой была богатая многолюдная деревня, и ее жители, пляшущие и поющие, выглядели сытыми и здоровыми. Неужели лес настолько их защитил? Или свет костров и факелов искажал действительность, а это был пир во время чумы?

Кит и Марика подошли поближе. Заклинание работало, и даже тогда, когда они почти смешались с пляшущей толпой, появления двух изможденных путников никто не заметил. Нет, зрение не обмануло их — эти люди действительно были радостны и довольны. Столы ломились от еды — здесь были и запеченные поросята, и гуси, и дичь, и огромные караваи хлеба, и пироги, и варенья, и соленья… Кит почувствовал, как от голода сводит желудок. Марика громко сглотнула. Их по-прежнему никто не видел, и можно было бы подойти к любому столу…

Но Киту было слишком любопытно. Он поймал за локоть танцующую рядом пшеничноволосую девицу, разрушив при этом заклинание — она удивленно уставилась на высокого седого незнакомца со шрамом через всю щеку, а затем быстро перевела взгляд на сердитую беловолосую женщину рядом с ним. Женщина сухо усмехнулась в ответ.

— Что вы тут празднуете? — спросил Кит, вновь обращая внимание девушки на себя.

— Так мир же, — сказала девушка таким тоном, будто сообщала известную всем истину.

— Какой мир? — не понял Кит.