Карп, который мечтал стать драконом

Когда стало темнеть, он понял: ночью они не смогут продолжить путь. Это было попросту опасно. Едва ли за ними была погоня: исполинские паучихи уже догнали бы их, коли могли. Оставалось надеяться, что они сгинули под обломками горящего дома, и искать место для ночлега.

Они спускались по уходящему склону горы уже в сумерках. Как бы сильно ни хотел художник спуститься с горы до наступления ночи – они уже не успевали. Скользкая после дождя тропа и при свете солнца была труднопроходимой, а теперь, когда стремительно темнеющее небо нависло над ними, её вовсе было не преодолеть.

Они устроились среди низких еловых ветвей, пологом закрывающих их от посторонних глаз. Здесь из тонкого слоя почвы на склоне торчали корни массивных деревьев, создавая некое подобие навеса. Убежище было не очень надёжным, но, по крайней мере, лучше, чем ничего.

– Остановимся на ночь здесь, – сказал он.

Ему показалось, что на лице Юкии мелькнуло опасение, но это длилось недолго. Да и к тому же Катаси не мог сказать наверняка.

Она кивнула и безропотно опустилась на землю. Она молчала, прикрыв глаза, всё время, пока Катаси искал в сумке огниво, пока он пытался развести крохотный костерок, пока срезал лапник и стелил его на землю в попытке создать некое подобие постели. Если бы девушка не дрожала, точно осиновый лист, Катаси и вовсе засомневался: а дышит ли она? Слишком уж была Юкия неподвижна.

Только когда он сел на лапник подле крохотного огонька костра, Катаси понял, как сильно устал. Мышцы его ныли, а царапины на груди, оставленные когтями демоницы, горели и пульсировали. Это ощущение было земным и ужасающе реальным. Понимание того, что всё произошедшее вовсе не страшный сон, навалилось на него стремительно. Точно шапка подтаявшего снега упала ему на голову с козырька черепичной крыши.

Его замутило. Воспоминания были яркими и в то же время ужасными и неправдоподобными. Однако он был здесь, а следы когтей чудовища на его теле были настоящими. Он вспомнил аромат благовоний, нагое тело Сойку в тусклом свете жаровен. Вспомнил он и то, как её губы касались его губ, прежде чем что-то произошло, что позволило ему увидеть её нечеловеческую природу. Шрам обожгло холодом, а потом картинка будто бы задрожала, точно потревоженная гладь озёрной воды. Сквозь неё нечётко проступали очертания уродливого лица с несколькими рядами глаз и зубы, острые и нечеловеческие. Её истинный облик? Но почему же он не распознал его до этого? Почему смог в тот момент?

Он вновь и вновь перебирал события этого утра. С каждым разом они казались всё реальнее. Его мутило от мысли, что демоница целовала его, было мерзко от собственных желаний, вызванных её колдовством и ложным обликом красавицы.

Юкия, казалось, задремала. Он не хотел лишний раз тревожить её, с одной стороны. С другой – он не понимал, с чего начать разговор. Столько вопросов роилось в его голове! Он был уверен: девушка знала о природе хозяйки и до событий этого дня, но Катаси боялся думать, что это могло бы значить.

Из раздумий его вывел её хриплый и слабый голос:

– У нас есть вода? – спросила она.

Он спохватился, вспомнив, что ещё в лесу у ручья она хотела пить, но он так и не предложил ей флягу. Небольшой сосуд с чистой водой нужен был не для питья, а для разведения чернил, но сейчас это было не важно.

Она аккуратно приняла питьё из его рук. Дрожала она меньше, но была бледна. Катаси с ужасом осознал, насколько хрупкой и уязвимой была девушка. Он засомневался даже, выдержит ли она тяготы пути без последствий. Вдруг даже одна ночёвка на земле, прикрытой лапником, окажется для её здоровья губительной? Тем не менее и мысли не было оставить её здесь и уйти одному.

Она сделала глоток из узкого горлышка и вернула ему флягу. Казалось, внутри маленького сосуда воды вовсе не убавилось. Он сделал небольшой глоток и сам, внезапно остро ощутив, как сильно пересохли губы.

– Как твои раны? – неожиданно спросила Юкия.

– Царапины, – сказал он, помедлив.

– Когти Сойку ядовиты, – сказала она. – Ты будешь слабеть, если не промоешь их.

– Откуда ты знаешь?

Девушка пожала плечами. Хорошенькое личико её не выражало никаких чувств: ни страха перед будущим, ни радости от обретённой свободы. Только бесконечная усталость запечатлелась на нём.

– Я давно живу в её доме, – сказала она. – Прости, что не нашла в себе силы рассказать обо всём раньше. Я боялась…

Юкия замолчала, и Катаси отчего-то почувствовал себя виноватым.

– Кто она тебе на самом деле? Не тётушка же.

Она усмехнулась. Улыбка её была искренней, хоть и слабой. Катаси улыбнулся в ответ. Она посмотрела на него прямо. Глаза её показались ему огромными, глубокими, тёмными и живыми.

– Спасибо, что вытащил меня оттуда. Если мы и впрямь выберемся из леса, я не знаю, какая благодарность сможет быть достойна того, что ты для меня сделал.

Катаси вновь смутился. Он не считал, что спас Юкию. В конце концов, именно он попался в ловушку и совершенно не сумел бы выбраться из неё, не приди девушка на помощь.

– Ты очень храбрая, Юкия, – сказал он.