Карп, который мечтал стать драконом

Теперь девушка смотрела на него так, будто бы видела впервые. Он вспомнил, как при первой встрече она рассматривала его шрам. Тогда он подумал, что дело в том, что девушка не видела раньше подобных последствий ранений, но, видимо, он ошибался. Если Юкия умела видеть незримое, а карп и впрямь оставил в его ране что-то потустороннее, девушка могла заметить именно это.

Катаси сразу понял, о каком карпе шла речь, хотя и не догадывался, что он оставил в его теле память о себе. Впрочем, он не сильно удивился. В конце концов, после той встречи в детстве многие говорили: мальчик отмечен. Да и порой видел он всякое: то мелькнувшую тень краем глаза, то изумрудный хвост исполинской рыбы, мелькнувший над морскими волнами. Сколько он ни спрашивал об этом существе, никто не знал, что это было. Только его мать, ныряльщица за жемчугом, рассказала ему как-то, что в бухту порой заплывают морские прядильщицы, девы, у которых вместо ног покрытые чешуёй длинные хвосты.

Они бы так и стояли, наверное, среди деревьев, если бы ёкай в маске не сказал:

– Скоро будет дождь. Тут неподалёку есть заброшенный охотничий дом, там можно укрыться.

Катаси хотел было возразить: на небе не было ни облачка. Однако Юкия кивнула духу и потянула за собой Катаси.

Тот пошёл за ней, но всё же сказал:

– Отчего ты ему так охотно веришь?

– Ласточки всегда чувствуют приближение дождя, – ответила девушка.

Катаси посмотрел на спину ёкая. Тот шёл по земле плавно, точно и вовсе не касался её ногами, а рукава чёрного хаори и впрямь странным образом напоминали очертаниями остроконечные крылья ласточки.

Они спустились по склону. Вскоре набежали тучи, а на палую листву стали падать первые капли дождя.

Дом охотника был крошечным. Сбит он был из тонких стволов молодых деревьев и скорее напоминал сарай, чем жилище, да и к тому же требовал ремонта. Однако это всё-таки было лучше, чем их ночное укрытие.

Ласточек нигде не было видно, а вот мыши шли за ними всё дорогу. Некоторые крохотные создания тоже приняли облик неприметных девушек. Одна из них несла сумку и хаори, оставленные Катаси на прошлом месте ночлега, другая – узелок с какими-то вещами и корзину.

Когда они дошли до места, дождь усилился. Катаси понял, что вот-вот он превратится в настоящий ливень, когда забирался под своды нового укрытия. Служанка подала ему бутыль, в содержимом которой мужчина с удивлением узнал рисовое вино.

– Мы принесли вам кое-что из дома госпожи Сойку, – сказала служанка.

– Неужели дом уцелел? – спросила Юкия.

– Нет, только пепел и угли. Однако мы с сёстрами сумели прихватить кое-что, когда убегали.

Катаси усмехнулся: крысы они и есть крысы. Трусливые, но хитрые и вороватые. Одна радость: они были им с Юкией благодарны.

Вино оказалось не единственным подарком. Среди даров мышей нашлись чистая одежда, кое-какая утварь, баночка мази, которую Юкия тут же вручила Катаси, чтобы он обработал свои царапины. Особенно Катаси порадовался обуви.

Метку на ноге девушка-мышь увидела, когда Юкия омывала истёртые в кровь лодыжки.

– Это же проклятие!

– Ты знаешь, что это? – спросил Катаси.

Вместо ответа девушка попросила их рассказать всё, что им известно об отметине. Катаси рассказал о том, как увидел метку впервые, как она выглядела, когда Юкия мучилась от боли, а бывшая пленница – о том, как Кику схватила её за ногу и произнесла слова проклятия.

Мыши и ёкай слушали их внимательно, не прерывая рассказа.

– Похоже на предсмертное проклятие, – в конце концов сказал дух ласточки.

– Очень похоже, – согласилась девушка-мышь.

– Вы сумеете его снять?

Духи посмотрели на Катаси так, будто бы он сказал нечто невообразимое.

– Мы слабые духи, – ответил дух ласточки. – Нам такое не под силу.

Разговор утих сам собой, радость сменилась тягостным молчанием, дождь стучал по скату крыши.

Они легли спать, понимая: ночью в час крысы всё пережитое повторится.

Юкия

Крик Юкии распугал мышей, принявших свой истинный облик и разбежавшихся. Боль пришла так же внезапно и неумолимо, как накануне. Сперва сильная, но терпимая, она нарастала с каждым приступом, пока наконец не стала нестерпимой. Дух ласточки смотрел на Юкию из своего угла, всё ещё похожий на человека. В какой-то момент ей показалось, что он и вовсе снится ей, что нет никакого ёкая в маске. Только она, деревянные доски пола и Катаси, который безуспешно пытается утешить её.

Всё кончилось так же внезапно, как и в прошлый раз. Сердце девушки стучало быстро-быстро ещё долго.

В голову закралась ужасная мысль: может так случиться, что однажды оно не выдержит этого. Неужели ей и впрямь придётся проходить через муки каждую ночь до конца жизни?

То, что она плачет, Юкия поняла, когда Катаси сказал:

– Не плачь, Юкия, ты не одна.

– Возможно, есть один способ, – сказал ёкай в маске.

Он ещё был здесь. Лист бумаги скрывал его глаза, оттого не было понятно, что он чувствует и чувствует ли вообще.

– Тот карп, который оставил осколок жемчужины внутри вашего шрама, господин, плыл к истоку реки?

В полумраке комнатки Юкия увидела, как Катаси кивнул в знак согласия.