Карп, который мечтал стать драконом

Когда створка сёдзи отъехала в сторону, Юкия лежала на боку, свернувшись, точно младенец в утробе матери. Её сердце не выдерживало боли, отчего руки и ноги сотрясала пугающая частая дрожь.

Она с трудом подняла голову, прежде чем новый приступ заставил её зажмуриться.

Катаси подошёл к ней и, ничего не говоря, лёг на футон за её спиной. Его руки крепко обхватили её. Даже сквозь ткань одеяла Юкия чувствовала спиной уверенное биение его сердца.

– Держись, – сказал он. – Мы обязательно справимся.

Юкия поверила ему.

Катаси

Катаси проснулся среди ночи, не понимая, что разбудило его. Свет в мире подводного царства был странным. Здесь так же темнело к вечеру, а день был светлым. Однако если поднять голову во дворе – не увидишь ни солнца, ни звёзд. Вместо неба Катаси сумел разглядеть где-то далеко наверху лишь танцующие блики, точно на стенках колодца.

Сейчас было темно – хоть глаз выколи. Художник сел на кровати. Плечо отозвалось болью, но она уже была не такой сильной: чем бы ни смазывала рану Мию, её снадобье действовало. Благо хоть царапина была неглубокой.

Он недолго сидел на футоне, пытаясь понять причину своей тревоги и упорного, неколебимого чувства, что он должен быть где-то ещё. Художник взглянул на тёмный проём окна, где ночные тени сгущались так сильно, что разглядеть хоть что-то было почти невозможно.

Город духов походил на Эдо так же, как и, должно быть, каждое большое поселение походило на прочие. Дом Мию на его окраине окружала тишина, хотя прежде он слышал, как и досюда доносился звук колокола часовой башни. Его звук, как и в Эдо, отмечал каждую середину часа… Катаси вспомнил, как незадолго до того, как уснуть, он приметил его гулкое звучание, доносившееся откуда-то издалека. Тут-то он и понял: час кабана, должно быть, уже на исходе.

Он поспешно натягивал одежду, морщась то и дело, задевая растревоженное плечо. Катаси торопился. Пусть Юкия и избегала его весь вечер, сейчас он позабыл об этом. Так же как и о том, что решил позволить девушке разобраться в себе после поцелуя, который её, похоже, ошеломил ещё больше, чем его самого.

Он вышел во двор и уверенно пошёл к двери, за которой Юкия скрылась сразу после ужина. Странное устройство дома, где каждая комната имела собственный выход в сад, сейчас его не волновало, как и то, что, возможно, хозяйка дома истолкует его поведение превратно. Да и, если разобраться, какое ему дело до репутации, которую они с Юкией приобретут в городе духов?

Он отодвинул створку сёдзи и с ужасом понял, что час крысы уже настал. Девушка лежала на футоне, завернувшись в одеяло, и дрожала. Она часто дышала, и когда, услышав звук открывающейся двери, попыталась приподнять голову, приступ боли вырвал из её груди приглушённый стон.

Она старалась не кричать ещё сильнее, чем прежде.

Катаси лёг подле неё.

– Держись, – сказал он. – Мы обязательно справимся.

Он надеялся, что она поверила ему.

Следующий день был другим. Девушка больше не сторонилась его, но и о поцелуе с ним не говорила. Он, с одной стороны, радовался, что между ними всё стало как прежде, с другой – едкая досада поселилась в его сердце. Порыв юной девушки, неопытной и скромной, никак не хотел покидать его мысли, раз за разом заставляя нервно кусать губы. Он никогда не был так очарован одним лишь девичьим поцелуем, робким и по-детски невинным.

В этот день они с Юкией должны были пойти на ярмарку и поспрашивать о карпе. Мию уже пыталась сделать это накануне, но в городе её не любили. Потому лучше было бы им начать собственные поиски.

Когда она сказала это, на лицах Катаси и Юкии отразилось искреннее недоумение. Тогда Мию сказала с понимающей усмешкой:

– Каждая рыба, лягушка или другая речная тварь считает эту маску самой уродливой на свете.

Она постучала по выбеленной поверхности. Та отозвалась глухим стуком. Катаси понял: облик кошки, должно быть, и впрямь был не в чести в городе духов.

– Почему же ты её не снимешь? – спросила Юкия.

Мию ответила на удивление грустно:

– Я не могу ни снять эту маску, ни покинуть этот город.

Сказав это, она взяла в руки кисть и, обмакнув её в баночку с краской, нанесла несколько символов на лоб Юкии и на её запястья.

– Что это такое? – спросил Катаси, принюхиваясь к содержимому баночки.

– Краска. Я делаю её из хны, водорослей и крови Кото, – сказала она, не отрываясь от работы. – Это огромный сом, который часто приплывает к нам. Он сильный речной дух, потому запах его крови полностью отобьёт смрад человека.

– Зачем это? – спросила Юкия.

– Дорогая моя гостья, наивное дитя, – сказала Мию, – представь, что будет, если в городе узнают, что здесь появились два живых человека с большой мистической силой. Я боюсь, что вы в опасности каждый миг, что остаётесь здесь. Не будь твоего проклятия – я бы уже настояла, чтобы Кото вернул вас на берег. Неужели вы двое никогда не слышали историй о том, как ёкаи охотятся на людей?