Карта и территория

Валовые внутренние сбережения уменьшились с 24,6 % от ВВП в 1965 г. до 18,0 % в 2013 г. (см. пример 9.3). Из разницы в 6,6 процентного пункта 1,2 пункта (17,9 %) пришлись на прямое налогообложение квинтиля домохозяйств с высоким доходом, перенаправляющее сбережения из инвестиций на потребление. В дополнение к оценке обязательств по федеральному подоходному налогу, приходящихся на квинтиль домохозяйств с высоким доходом, Бюджетное управление Конгресса также оценило максимальное бремя корпоративного налога, налога на заработную плату и акцизов на верхний квинтиль лиц, получающих зарплату. Налоги взимаются до выплаты доходов домохозяйству, а не с уже полученных ими доходов. По моим оценкам, сокращение сбережений квинтиля с высоким доходом транслируется в дополнительное падение ВВП на 0,93 процентного пункта или в снижение валовых внутренних сбережений на 14 % за последние полвека. Таким образом, сокращение валовых сбережений после 1965 г. практически на треть (32 %) связано с прямым или косвенным налогообложением верхнего квинтиля. Оставшаяся половина объясняется повышением расходов на социальные выплаты, не обеспеченных налоговыми поступлениями.

Финансирование капиталовложений

Только сбережения могут создавать права на производительные капитальные активы. Только когда доход превышает потребление, у домохозяйства появляется избыток средств, и приходится решать, куда его направить: на погашение долга, на повышение оплаченной стоимости жилья или на вложения в банковские депозиты и другие финансовые активы. Банки или другие финансовые посредники реинвестируют новые поступившие к ним средства, чтобы финансировать капитальные активы и товарные запасы. В домохозяйствах по определению потребление не изменяет их баланса.

Заимствование сбережений за рубежом позволило нам ограничить падение внутренних капиталовложений (как долю ВВП) 4,4 процентного пункта — с 23,9 % в 1965 г. до 19,5 % в 2013 г. — двумя третями сокращения валовых внутренних сбережений (пример 9.3). Но даже это падение, как я подробнее покажу далее в этой главе, оказалось достаточным для замедления роста почасовой выработки в несельскохозяйственном секторе (производительности) с 2,2 % в год, которые в среднем сохранялись в течение века (с 1870 по 1970 г.), до 2,0 % в 1965–2013 гг. — вполне логичное последствие.

Цена выплат

Таким образом, резкое повышение социальных выплат, начавшееся в 1965 г., хотя и стало очевидным политическим успехом, принесло снижение темпов роста реального валового внутреннего продукта в частном несельскохозяйственном бизнесе на 0,2 % в год. Казалось бы, немного, но нарастающим итогом за полстолетия к 2012 г. это привело к потере (гипотетически менее актуальной) почти десятой части реального валового внутреннего продукта частного несельскохозяйственного бизнеса и чуть меньшей доли реального ВВП (см. статистическое приложение 9.1). Такая противоречащая фактам потеря ВВП в стоимостном выражении достигла примерно $1,2 трлн к 2012 г., т. е. составила половину роста социальных выплат с 1965 по 2012 г. ($2,3 трлн). Факты говорят, что ресурсы, необходимые для увеличения выплат по старости, были взяты в основном в квинтиле домохозяйств с низким доходом практически полностью за счет сдерживания роста заработной платы. На прибылях это существенно не сказалось38.

Гипотетическая утрата так и не достигнутого уровня жизни, конечно, не идет ни в какое сравнение с видимым и болезненным откатом назад, например с испарением пенсионных активов во время обвала фондового рынка в 2008 г. Если бы не открытие свойств полупроводников и изобретение интегральных схем, стали бы мы расстраиваться из-за потери никогда не существовавшего Интернета?

Расчеты показывают, если бы социальные выплаты как доля от ВВП остались неизменными после 1965 г., то прирост ВВП привел бы к повышению почасовой выработки в несельскохозяйственном секторе на 2,2 % в год в 1965–2012 гг. (по сравнению с фактическими 2,0 %), т. е. к тем же темпам роста, которые были в 1870–1970 гг. Этот результат подкрепляет гипотезу о том, что рост производительности не снизился бы существенно относительно векового восходящего тренда, если бы доля социальных выплат в ВВП не увеличивалась после 1965 г.39. Средний уровень зарплаты производственных рабочих был бы выше, чем тот, что сложился в результате незначительных прибавок в последние годы. (Рост производительности все равно оказался бы значительно ниже по сравнению с его первоначальным послевоенным подъемом в 1948–1965 гг., когда он составлял 3,1 % в год.)