Карта императрицы

– Вижу, вы здоровы и благополучны, – продолжил он, – и Брунгильда Николаевна, надеюсь, в здравии?

– Она в консерватории, – пояснила Елизавета Викентьевна, – она так расстроилась, что из-за пожара не состоялся намеченный на вечер концерт. Следующая благотворительная акция – послезавтра. Я понимаю, это смешно, но начинаю бояться – не сгорит ли и зал Общества поощрения художников?

– А как поживает ваш английский гость? Здоров ли?

– Ой, доктор! – воскликнула Мура. – Вы же ничего не знаете! Оказывается, Чарльз в воскресенье упал у себя в гостиничном номере и напоролся на нож, который, к несчастью, держал в руке. У него резаная рана справа, на ребрах. Но он не растерялся, сам нашел врача и получил первую помощь.

– Так вот почему он не пошел в театр, – догадался доктор. И, глядя в недоумении на Муру, спросил: – Но почему он ссылался на боль в животе? Я бы не стал прописывать ему пурген, но он так красочно описывал симптомы. Зачем раненому слабительное? Не понимаю... Удобно ли мне навестить его, как вы думаете? – Клим Кириллович посмотрел на супругу профессора.

– Мистер Стрейсноу предпочитает самостоятельно решать свои проблемы, – вздохнула Елизавета Викентьевна, – у англичан свои причуды.

– А мы были в Екатерингофе, – доложила Климу Кирилловичу Мура, – встретили там и Дмитрия Андреевича Формозова.

– Устанавливал в Екатерингофском дворце портрет императора Петра кисти Романа Закряжного? – Губы доктора Коровкина дрогнули в иронической усмешке. – У этого молодого человека не в порядке нервы. Будьте с ним осторожнее.

– Там есть прижизненные изображения Петра Великого, – примирительно пояснила Мура. – И его вещи. И даже карта на стене висит, возле которой он экзаменовал по географии своих генералов.

– Ты говорила, доченька, что эта карта научной ценности не имеет, – отозвалась Елизавета Викентьевна.

– Карта петровского времени – большая ценность, – усомнился доктор.

– Видите ли, Клим Кириллович, – после тяжелого вздоха призналась Мура, – карта сделана руками Евдокии Лопухиной, супруги Петра. Там с географией все напутано. Север с югом поменялись местами. А у реки Амур обозначено место, где был Александр Македонский. Да вдобавок еще великий полководец закопал там пищаль.

– Погодите, погодите, – прервал ее доктор, – что-то в этом роде говорила мне княгиня Татищева два дня назад... В ее архивах имеется какой-то документ, в котором написано, что Александр Македонский закопал пищаль... А вот где – не помню. Может быть, и вблизи Амура.

– Странно, – Мура пожала плечами, – я всегда считала, что ее муж, покойный князь, был серьезным исследователем...

– Погодите, Мария Николаевна, – доктор нахмурился, припоминая, – погодите... Она сказала, что после римского Международного конгресса выставлять такие раритеты опасно...

– Боже мой! Неужели террористы покушаются и на древности?! – всплеснула руками Елизавета Викентьевна.

– Княгиня Татищева имела в виду не террористов, – опроверг страхи профессорской жены доктор Коровкин. – Она говорила, что все, не совпадающее с единым планом развития мировой истории, скоро будет уничтожено самими историками.

– Не понимаю, почему документы, противоречащие взглядам современной исторической науки, надо уничтожать? Почему бы не выставить их на всеобщее обозрение в какой-нибудь кунсткамере? – недоуменно спросила Елизавета Викентьевна.

– Придется высказать предположение не очень приятное для Муры. – Клим Кириллович ласково посмотрел на пасмурное личико девушки. – Наверное, историки опасаются, что пытливые умы вместо того, чтобы смеяться, начнут докапываться до истины и придется отменять устоявшиеся мнения.

– Они боятся, что кто-то докажет, что битва на Калке произошла в пятнадцатом веке! – подхватила Елизавета Викентьевна. – И поэтому сожгут летописи, о которых пишет господин Покровский.

– Тогда они сожгут и карту Петра Великого, – уныло предрекла Мура, – потому что она свидетельствует, что Александр Македонский жил в пятнадцатом веке. И что Петр Первый об этом знал.

– Кстати, – понизил голос доктор Коров-кин, – я вам уже говорил, княгиня намекала мне, что Петр Первый не имел прав на российский престол...

– Боже! – воскликнула Елизавета Викентьевна. – Как же так?

– Я теперь начинаю думать о самом худшем, – тихо ответила Мура, – я боюсь, что может сгореть Екатерингофский дворец... Милый доктор, не могли бы вы съездить со мной в Екатерингофский сад?

Доктор Коровкин смутился.

– Я бы с удовольствием, Мария Николаевна, но боюсь, что в ближайшие дни не буду собой располагать... А когда вы планируете туда съездить? – помимо желания доктора произнесли его губы.

– Это зависит от вас. – Мура приподняла голову, вызывающе выставила подбородок, повела черными соболиными бровями.

Глава 14

Следователь Вирхов не спал ночь. Он ходил из угла в угол по гостиной, ерошил обеими руками жидкие белесые волосы и проклинал жидкость Перуни – что за мошенник организовал фирму, выпускающую средства для ращения волос! Не действует это средство, не действует!