Карта императрицы

Вернулся вчера Вирхов домой совершенно убитым. И ошеломляющий моральный удар нанесла ему всегда деликатная Полина Тихоновна!

Какой он дурак! Нет, это слишком слабо сказано! Какой он олух! Опыт сыскной работы, конечно, у него немалый, да и крещен он был своим отцом Иоганном Вирховым в православие младенцем, и все-таки… слаб оказался в вопросах религии, не знает канонов церковной жизни. Открыл рот и слушал басни этого идиота Закряжного о пелене с именем Дмитрия Донского! Облапошил его художник, облапошил…

В дурном настроении Карл Иванович отправился на службу и к удивлению агента, которого накануне вечером освободил от дежурства в доме госпожи Бендерецкой, снова отправил его туда. Да еще с суровым наказом: не спускать глаз с квартиры болтуна, а буде появится, срочно доставить его на Литейный.

Агент через час телефонировал Вирхову, что по сообщению госпожи Бендерецкой Роман Закряжный вчера вечером в чрезвычайном возбуждении примчался в свою мастерскую, но пробыл там недолго и с тех пор не появлялся. Карл Иванович велел агенту сторожить злодея, ему не терпелось узнать, для чего художник придумал историю с пеленой к образу Дмитрия Донского.

«Не послать ли курьера в аптеку за «Жидким льдом»?» — Карл Иванович мрачно перебирал синие папки на столе, не решаясь их открыть, голова его гудела, как чугунный котел.

Дав курьеру задание, он открыл папки с донесениями.

Агент, следивший за мистером Стрейсноу, докладывал, что англичанин, вернувшись в воскресенье от не установленного лица, проживающего возле Поцелуева моста, из номера не выходил. В воскресенье же вечером посыльный из аптеки принес в гостиницу на имя мистера Стрейсноу лекарство, слабительное средство, прописанное доктором Коровкиным. Вчера его навещали дочери профессора Муромцева и ассистент профессора Прынцаев. Англичанин приболел. Есть основания считать, что он страдает расстройством кишечной деятельности: в ресторане гостиницы не появляется, на завтрак заказал в номер овсяную кашу, поджаренный хлеб, крепкий чай. Если удастся умаслить коридорного — агент постарается осмотреть вещи больного.

Модест Багулин полдня отсыпался после чрезмерных возлияний в «Фортуне». Днем наведался в контору страхового товарищества «Саламандра», в «Общество поощрения художников». Вечером гулял около Аничкова дворца, изучал ажурную решетку, заглядывал сквозь звенья в сад. Когда вернулся домой, у дверей его поджидал Роман Закряжный. Поднялись в квартиру Багулина, и в ее окнах до двух часов ночи горел свет.

Дмитрий Формозов, не нарушавший своего распорядка дня даже в праздничные дни, проснулся рано, посетил Мариинско-Сергиевский приют, где проверял отчетность. Затем взял извозчика и поехал в Екатерингофский парк. Во дворец не заходил, фланировал по пустынным аллеям. Прогулку прервал известный в городе попрошайка Ваня Попов.

О Ване Попове Вирхов был наслышан. В зимнее время — обитатель петербургских ночлежек, а с весенним солнышком выползает на свет Божий, ночует по заброшенным кладбищенским склепам, там и хранит орудие своего промысла — колобаху, завернутого в тряпье грудного младенца. С этой бутафорией мошенник усаживается на тротуарах, для пущей убедительности один глаз закрывает черной повязкой.

Вирхов вернулся к донесению. Дмитрий Формозов в Екатерингофе побеседовал с убогим Ваней, дал ему денег — сколько именно, разглядеть издалека не удалось. Там же появились и две барышни с сопровождающим — перемолвились с господином Формозовым да и уехали. Барышни приличные: одна хрупкая блондинка, красивая; другая румяная брюнетка. Их спутник чрезмерно подвижный молодой человек, одет в приличное штатское платье. После этой встречи господин Формозов отправился к себе домой, переоделся, пообедал и отбыл в Аничков дворец. Вышел из дворца поздно и подался прямо на свою квартиру, из которой более и не выходил.

Карл Иванович вздохнул — сколько усилий, и все понапрасну. Впрочем, нет, кое-что из массива данных можно использовать. Например, тот факт, что отпущенный на свободу Роман Закряжный после посещения своей мастерской закатился на квартиру Багулина, факт полезный. Модеста надо допросить — он может знать, где скрывается художник.

Курьер доставил лед, и Вирхов велел ему срочно разыскать и доставить в следственную камеру Модеста Багулина.