Карта хаоса

– Именно, Джордж, вместе с парой других. Из-за того, что в той местности уже давно происходят странные вещи, никто не отваживался купить эти дома, и цена стала просто смехотворной. Но, как ты можешь убедиться, там, где другие видят одних только призраков, я вижу еще и выгодное дело. Мы с Эммой собираемся на будущей неделе поехать осмотреть купленные дома, чтобы спланировать ремонтные работы. И вы можете присоединиться к нам, если желаете, мистер Конан Дойл. И вы, разумеется, тоже, – повернулся он к Уэллсам. – Поездка обещает быть занятной. Ну, что скажете? А вдруг нам повезет и мы повстречаем там призрак собаки?

– Боюсь, все это не более чем легенда, – отозвался писатель. – Впрочем, не стану отрицать, мне нравится посещать заколдованные дома, хотя, к сожалению, большинство из них в действительности могут похвастаться разве что мрачным антуражем. Бывает такая обстановка, которая очень располагает ко всяческим домыслам, мистер Гилмор, людям кажется, будто они видят необычные явления там, где их нет и в помине…

– Ну же, решайтесь, – настаивал Мюррей. – Если не натолкнемся на призраков, сможем поупражняться в телепатии.

– Что ж, соблазн слишком велик.

Эмма устало тряхнула головой:

– Благодарю вас, мистер Конан Дойл. Мы будем очень рады вашей компании. И не тревожьтесь, обещаю вам, что невежливость моего будущего мужа совершенно безобидна. На самом деле это всего лишь слепая и безыскусная чистосердечность. Монти – самый правдивый человек из всех, кого я знаю. У него, конечно, есть и другие достоинства, но я полюбила его именно за это, – призналась она с милой улыбкой. – Хотя, как я понимаю, на вас его манеры действуют несколько иначе.

Конан Дойл впервые, с тех пор как переступил порог “Арнольд-хауса”, расхохотался. Это был искренний смех – веселый грохот камней, летящих вниз по горному склону. Уэллс с облегчением вздохнул. Конан Дойл смеялся, и напряжение как будто спало. Может, дальше все пойдет хорошо. А почему бы и нет? Может, они с Мюрреем сумеют побороть взаимное раздражение и даже придут к пониманию. Но тут Джейн заметила, что на блюде больше не осталось печенья, и собралась было сходить за коробкой на кухню, однако Мюррей опередил ее, учтиво предложив свою помощь. Он исчез в конце коридора, а Конан Дойл принялся рассказывать женщинам про свои фантастические приключения в Арктике. Наконец-то все вошло в нужное русло.

Снаружи завывал ветер, время от времени сотрясая оконную раму на чердаке, отчего она жалобно стонала, напоминая о нерадивости хозяина дома. Однако здесь, в гостиной, было тепло, огонь в камине распространял свое жаркое дыхание на всю комнату, и люди, казалось, радовались мгновениям неожиданного покоя.

Правда, для Уэллса покой этот продлился не больше пары минут, потому что через окно, расположенное за спинами остальных, он увидел, как Мюррей понуро бродит по саду, словно на него взвалили роль самого несчастного человека на свете.

– Э-э… кажется, Монти не может отыскать печенье. Пойду-ка помогу ему, – сказал Джордж.

Джейн рассеянно кивнула, так как все ее внимание было отдано приключениям Конан Дойла.

– Если я чему и научился во время путешествия, то в первую очередь тому, что мужчине, чтобы по-настоящему оценить женщину, надо провести вдали от нее полгода, – услышал Джордж слова ирландца, по-тихому выскальзывая из коридора в сад.

XIV

Если бы кто-нибудь вздумал пересесть на стул, который только что освободил Уэллс, он увидел бы в окно, что писатель, якобы ушедший на кухню, теперь, поплотнее запахивая куртку, шагает по саду. А если бы картина сильно заинтриговала случайного наблюдателя и он подошел бы к окну, то заметил бы, как Джордж приблизился к Мюррею, созерцающему гибискусы, и пару раз неуверенно хлопнул друга по плечу. Я, как и вы, считаю, что там, снаружи, состоялся куда более интересный разговор, чем монолог Конан Дойла, поэтому позвольте мне, пока ирландец описывает привычки тюленей, пошпионить за Уэллсом и Мюрреем.

– Если ты решил, что коробку с печеньем мы закопали под гибискусами, то сильно ошибаешься, Монти, – съязвил хозяин дома.

Мюррей уныло улыбнулся:

– Нет, я знаю, что вы их храните в плетеной корзинке на кухне. Я вышел в сад не за печеньем, Джордж.

– Тогда какого черта ты здесь мерзнешь, холод-то адский? Что с тобой? Минуту назад ты болтал не закрывая рта, а теперь сам стал похож на призрака.

– “Монти – самый правдивый человек из всех, кого я знаю”. Слышал, что сказала Эмма? – проговорил миллионер, не отрывая глаз от цветов.

– Ну, слышал, как не слышать, – пробормотал Уэллс.

– Слышал? И ты понимаешь, как она ошибается.

Значит, вот что терзало Мюррея. Опять… Уэллс понял, что сейчас они снова увязнут в ставшем ритуальным обсуждении, рассказывать или нет Эмме, кем был на самом деле Мюррей. Эти споры вспыхивали время от времени и велись за спиной Джейн и Эммы, помогая Мюррею излить душу, но ни к чему конкретному никогда не приводили. Писатель оглянулся через плечо на окно гостиной и увидел Конан Дойла – тот размахивал руками, которые теперь напоминали две пляшущие марионетки.