Карта хаоса

Гиллиам выругался. Опередить невидимку и прийти на помощь другу он бы никак не успел. Выход был один: как можно быстрее зарядить арбалет и выстрелить. С гортанным ревом, оскалив зубы и чувствуя, как шея становится каменной, он дернул тетиву вертикально вверх. Острая боль пробежала у него по спине – до самого затылка, словно спинной мозг тоже превратился в натянутую до звона тетиву. Крошечные огоньки заплясали у Мюррея перед глазами, но он не сдался. Тетива выдвинулась на несколько сантиметров, потом еще на несколько. Оставалось совсем немного, чтобы…

Силуэт невидимки вырисовывался все более отчетливо, по мере того как гипс плотным слоем покрывал его фигуру. Чувствуя отчаяние и бессилие, Мюррей видел, что Злодей остановился перед Конан Дойлом и начал покачивать мучнисто-белой головой, отыскивая что-то на полу. Потом нагнулся, взял в свои бестелесные руки большой камень и поднял над головой. Затем с яростью обрушил камень на левую руку писателя, который взвыл и отцепил руку от края доски. Невидимка с безумным смехом схватил другой камень. Рот его напоминал дыру в накинутой на голову белой простыне. И в этот миг тетива легла под прижимную скобу. Мюррей поднял арбалет, прицелился и выстрелил, прежде чем Злодей успел нанести второй удар.

Стрела одолела разделявшее их расстояние со скоростью, немыслимой при стрельбе из самого лучшего лука, прошла сквозь плечо невидимки, отбросила его на несколько метров назад и пришпилила к стене. Там он и остался, похожий на гигантскую белую бабочку. Мюррей с облегчением выдохнул. У него получилось! Он поймал человека-невидимку! Но праздновать победу было некогда, Конан Дойл с трудом держался за край доски здоровой рукой.

Мюррей отшвырнул ставший бесполезным арбалет, глотнул побольше воздуха, точно собирался нырнуть на дно озера, и стал быстро продвигаться вперед вдоль карниза, чувствуя, как при каждом шаге пол под ним потрескивает будто слоеное тесто. Он добрался до края узкой полосы и, не раздумывая, перепрыгнул через довольно широкий провал, отделявший ее от другой части галереи. Но сразу забыл и об этой победе – до лучших времен, до тех пор, когда сможет занять удобное кресло в каком-нибудь клубе, чтобы насладиться милой и привычной обстановкой. А сейчас, не теряя ни минуты и пыхтя как паровоз, он кинулся к Конан Дойлу, лег на пол и успел ухватить того за руку в самый последний миг, когда пальцы несчастного начали разжиматься.

– Артур, я держу тебя!

– Главное, не отпусти, черт побери!

– Не бойся, не отпущу… – фыркнул Мюррей и стал вытягивать товарища наверх.

Задача была непростой, но гораздо легче, чем зарядить арбалет. Наконец Конан Дойл оказался на относительно твердой поверхности. Оба совершенно выбились из сил и теперь растянулись на полу, чтобы немного прийти в себя. Но времени на отдых у них, разумеется, не было. Поддерживая друг друга, они встали на ноги. Конан Дойл пару раз кашлянул и с невозмутимостью солдата, привычного к ранам, посмотрел на свою окровавленную руку, потом перевел взгляд на силуэт человека, пришпиленного к стене.

– Придется везти этого типа с собой, – сказал он.

– Что?

– Это ведь не обычное существо. Им должна заняться наука.

И вдруг голова невидимки, прежде безжизненно опущенная на грудь, поднялась, и, хотя лицо его оставалось безглазым, он, как им показалось, пристально уставился на них. Сейчас он был воплощением ненависти или безумия. И в следующий миг невидимка исчез. Просто взял и исчез. Осталась только стрела в стене. Зато по ее деревянному древку начала струиться алая кровь.

– Проклятье! – закричал Конан Дойл.

Он хотел было подойти поближе к стреле, но Мюррей его удержал.

– Куда тебя черт несет? Дом вот-вот рухнет, – напомнил он, указав головой в сторону лестницы.

Конан Дойл обернулся – огонь полз вверх по ступеням. С разных сторон до них доносились треск и грохот.

– Холл уже горит… – объявил писатель, хотя это и так было ясно.

– И трудно сказать, сможем ли мы пробиться через огонь, – добавил Мюррей.

– Но шанс есть, – процедил сквозь зубы писатель, который и теперь не терял присутствия духа. – Надо накрыться какой-нибудь плотной и прочной тканью и очень быстро пробежать сквозь пламя. Выбора у нас нет.

Они переглянулись.

– Мешки с гипсом! – воскликнули оба в один голос.

И кинулись в кладовую. Мюррей разорвал пару мешков и высыпал их содержимое на пол. Он испытывал сейчас что-то похожее на эйфорию. Пожалуй, несмотря ни на что, им удастся выйти отсюда живыми. Конан Дойл, который за свою жизнь выбирался из тысячи переделок, в этом не сомневался.

– Знаешь, Артур, а я уж было решил, что ты погиб! – воскликнул миллионер почти весело, помогая писателю с головой накрыться мешком, так что тот стал похож на средневекового монаха.