Карта костей (ЛП)

Я пояснила им мою грубую систему классификации. Большая пачка документов в сундуке Джо принадлежала профессору Хитону. В другой большой стопке содержались только выполненные синими чернилами схемы, разобраться в которых мне не удалось. В самой крупной партии документов были только цифры: столбец за столбцом, нули в которых смотрели на меня слепыми глазами. Некоторые из столбцов были подписаны, но слова для меня ничего не значили: Кюри (Ci), Рентген (R), поглощенная доза радиации (Rad).

Вспомнилось, как Исповедница говорила о машинах словами, которые я и ни разу до этого не слышала. Генераторы. Алгоритмы. Ей удалось научиться говорить на языке машин. Для нас же эти слова были лишь набором букв.

— Они нам ничего не говорят. — Дудочник отбросил страницы с непостижимыми цифрами.

— Говорят, — возразила я. — Они подтверждают, что люди Ковчега работали, чтобы решить задачу. Нам известно, что они могли предотвратить рождение близнецов, пусть даже решили этого не делать. Если бы удалось отыскать Ковчег, систематизировать данные и поручить нашим лучшим людям с этим разобраться, у нас бы тоже получилось. Возможно, это заняло бы долгие годы. Поколения. Но подумайте, чего достигли Зак и Синедрион с резервуарами.

— Ты думаешь, к этому стоит стремиться? — Слова Инспектора щелкнули в воздухе, словно кнут.

— Не надо меня намеренно искажать. Ты понял, что я имела в виду. Программа резервуаров — это ад, но она показывает, что с машинами можно достичь того, чего мы даже не представляем.

— Не нужно этого представлять, — заметил Дудочник. — Мы все видели своими глазами.

— Машины сотворили жуткие вещи. — Я повысила голос. — Но мы так долго жили в страхе перед ними, даже боясь представить, что они способны и на что-то полезное.

— Твои речи все больше напоминают речи твоего брата, — бросил Инспектор.

— Ты знаешь, что я не такая, как он, — ответила я. — Технологии из Ковчега могут остановить рождение близнецов. Разыскав его, мы все изменим.

— А мы сможем его разыскать? — спросил Дудочник. — Ничего из того, что сейчас у нас на руках, в этом не поможет. Если ты права и Синедрион уже нашел Ковчег, то твой брат, скорее всего, уже там побывал. Он и сейчас может быть там. Это способно как-то привести тебя туда?

Я опустила взгляд.

— Увы. Я все перерыла, но нет ничего похожего на карту. Или знакомых названий. Я старалась, старалась почувствовать.

Все уставились на меня.

— Ты отыскала путь к Острову за сотни километров, — заметил Инспектор.

— Знаю! — огрызнулась я. — Но я не машина. Я слышала об Острове всю жизнь, он снился мне много лет. А о существовании Ковчега я даже не подозревала.

Во время долгих ночных и дневных бдений над документами иногда казалось, что я могу хоть что-то почувствовать, хотя бы отдаленное притяжение к Ковчегу. Но в моих блуждающих видениях он оставался лишь еле уловимым запахом, который принес ветер — достаточным, чтобы поднять голову и принюхаться, но недостаточным, чтобы определить направление, откуда он доносится.

— Мой дар не работает по вашему желанию, — пояснила я Инспектору. — И никогда не работал. Неужели, умея его контролировать, я вскакивала бы каждую ночь с криком от приснившегося взрыва?

По счастью, Зои сменила тему:

— Ксандер говорил, что слышит там шум. Как думаешь, люди в Ковчеге смогли расплодиться и выжить?

Я покачала головой:

— За четыреста лет? Внизу?

Последний найденный мной документ датировался пятьдесят восьмым годом. К тому времени там уже все разваливалось. В целых секторах Ковчега не было электричества. Люди жили в темноте и сырости.

— Они не протянули бы так долго. Ксандер сказал, что сначала какое-то время было тихо, а теперь все изменилось. Люди начали греметь костями. Изначальные обитатели Ковчега не выжили. Ксандер говорит, что снова чувствует там людей, а это подтверждает, что до Ковчега добрался Синедрион.

— Тогда почему они бездействуют? — удивился Саймон. — Если Синедриону известно, как прекратить рождение близнецов, почему они это не сделают? Им ненавистна связь с омегами даже больше, чем нам с альфами. Они годами вели селекционные эксперименты — Салли и остальные лазутчики видели их воочию, когда работали в Синедрионе. Это было несколько десятилетий назад. Почему такие жаркие устремления прекратились? Почему не закончились результативно, если столько сил потрачено и теперь у них есть решение?

— Потому что Ковчег не дает идеального решения, которое они искали. — Я указала на бумаги. — Даже если предположить, что они способны воспроизвести технологию Ковчега, то мутации у младенцев не остановятся, просто прекратится рождение близнецов. У каждого человека будет какой-нибудь изъян, а не только у омег. Вполне возможно, уродства будут не такие сильные, как у нас сейчас, но безупречных альф не станет.

— Ты на самом деле думаешь, что им лучше быть привязанным к нам, чем видеть у своих детей мутации? — спросил Дудочник. Стоящая рядом с ним Зои скрестила руки на груди.