Карта красного Джокера 2 (СИ)

Алекс застыл, выронил палочку и метнулся к Джуно, чуть ли не придушив ту в объятьях. Вышедшие вместе с ней Эрихта и Кардок быстро объяснили ситуацию обывателям и стражам. Сатир скупо извинился и сказал, что завтра в качестве компенсации приглашает их в магазинчик своих родственников, чтобы они выбрали себе что-нибудь по душе. Эрихта хмыкнула и уже успела где-то узнать, что она — «подруга той самой забавной Говорящей, которая отказалась быть ее коллегой, но все, конечно, не в обиде». И с радостью поставила в известность, что завтра она тоже наведается к девочке, что позволит ей откосить от работы. Прямо так и сказала, буквально испарившись в неизвестном направлении. Алекс все еще висел на ней, толпа восторженно бурлила, обсуждая произошедшее, а ехидны решительно направлялись к ним. Причем они были в каких-то средневековых или, скорее, древних доспехах.

После не очень приятной и длинной беседы с полузмеями, которых Джуно пришлось взять на себя ввиду полного игнорирования Алексом реальности, ехидны подумали-подумали, немного пропесочили Джуно на предмет безответственности и оставили до конца посещения Греции под надзором. И конечно же, под надзором уже известной девочке Горы. Иван и Василиса тоже были на площади, но благоразумно не отсвечивали.

— Детиш-ш-ш-шки. Неразумные, человеческие детеныш-ш-ши. Я ос-с-с-ставила вас одних на пару час-с-с-сов. И во что вы влипли?

И еще немного нотаций от язвительной Горы заставили Джуно устыдиться еще раз и задуматься над причинами своего поведения. Соседство с Марволо по мозгам серьезно дает, Дар добавляет, но чтобы настолько? Или есть что-то еще? Да нет, скорее, она просто слишком расслабилась вне Хогвартса. Вот что он делает с учениками.

Зато следующий день преподнес неожиданный подарок. Магазинчик, который упоминал сатир, оказался зоомагазином. И мистер Кардок от широты своей души позволил выбрать себе любого питомца. И даже вывезти его из страны, что обычно было невозможно или очень затруднительно. Джуно неверяще хмурилась, но внимательно осматривала ассортимент. А всякой ползучей, летающей, ворчащей и пищащей гадости было навалом. Большинство зверей использовалось в качестве охранников или спутников и они были соответственно обучены, что поднимало их цену на недосягаемый уровень в большинстве случаев. Джуно не верила в бескорыстность людей. Джуно не верила в подобную удачу, ведь мама тут не участвовала. Но… Слабый аргумент в пользу честных намерений сатира у нее все же был. С утра она даже не узнала мистера Кардока в обворожительном юноше, который шутливо флиртовал с одиннадцатилетней (!) девочкой, громогласно распевая серенады ей у входа в магический квартал.

Оказалось, внешний вид сатиров сильно зависит от их настроения, как и характер. Во время праздника, их стихии, они просто не могли быть в плохом расположении духа, ведь самого главного для них — выпивки и женщин — хватало с лихвой. А на Кардока навалилось слишком много работы в Представительстве, ведь большинство ушли в отпуска и развлекались на фестивале, вот он и был в ужаснейшем настроении. И не мог не загладить вину перед «милейшей кирией Джуно, которую ненароком обидел».

К многим зверям девочка даже приближаться не рискнула, уж очень были свежи воспоминания об авантюре с Кабби. Возможно, кого-нибудь безобидного… Раз уж ей позволят вывести питомца из Греции, однозначно, нужно взять кого-то, кого можно содержать у немагов и кого трудно достать за пределами Греции. Желательно с полезными свойствами… Список резко сокращался. Доброжелательный продавец, тоже сатир, только усмехался и предлагал всевозможных невиданных тварюшек. В, казалось бы, небольшой лавочке Джуно провела полдня и просадила бы еще больше времени, если бы это не надоело самим обитателям магазинчика. К девочке, почти отчаявшейся от разнообразия выбора, вповалочку подошел… То ли павлин, то ли какой-то «заземленный» страус. Тусклого красного цвета, такого рыжего цвета. Похоже, питомцы одной масти с Джуно — это ее судьба. Но если учесть, что странная птица доставала ей до пояса… При ближайшем рассмотрении перья, когти и клюв отливали медью, глаза смотрели необычайно цепко для зверя, а острый металл оставлял на каменном полу тонкие царапины.

Птица склонила голову набок, напомнив Гестию этим жестом, и разложила крылья, закрывая обзор на других животных, издав пронзительную трель, которая больше напоминала смесь скрежета железа и противного скрипа мела об доску, чем песню прекрасной пташки. Джуно прикрыла уши и вежливо попросила птицу так больше не делать. Позади тут же материализовался продавец и сказал, что Стимфалийская птица, так же известная, как стимфалид*, — отличный выбор.