Карта нашей любви

После обеда поднялся ветер и закрутил море в высокие волны. Они с шумом разбивались о берег, а пенные гребни разбегались по песку.

Холли смотрела на море со своего места из-за деревянной ограды на краю скалы, не в силах оторваться от неповторимой мощи природы. В мае море обычно тише и спокойнее, но сейчас в этой неприкрытой дикости было что-то, что ей очень нравилось. Море, раздумывала она, так похоже на нее, его невозможно приручить. Она думала об этом все время, пока волны бились и метались перед ее глазами.

Кладбище находилось недалеко от Волимеса, куда Эйдан привез ее на завтрак в первый день, который они провели вместе. Очевидно, это место много значило для Сандры. Оно не только было отмечено на рукописной карте, которую Холли держала в руке; тетя хотела, чтобы ее похоронили именно здесь. Пока они ехали сюда, об этом рассказала Энни, то и дело отрывая руку от рычага переключения передач, чтобы сжать пальцы Холли. В ее первый приезд на остров никто не говорил о могиле Сандры, да она не хотела спрашивать. Тогда тетя казалась ей чужой, и Холли считала неуместным просто принести цветы на могилу незнакомой женщины. Теперь же в мыслях Холли тетя была почти такой же живой, как мама в воспоминаниях. Холли чувствовала, что поняла сестер намного лучше, и теперь пришло время отдать дань памяти Сандры.

Энни высадила Холли у ворот и уехала в Волимес выпить кофе, чтобы не мешать. Она очень поддержала Холли в последние несколько недель, с момента, как та позвонила из Лондона и все рассказала – правду о своих родителях и Сандре, о доме и вкратце об Эйдане и Руперте. Наверное, на откровенный разговор она решилась из-за предложения о покупке дома. Как только Холли открыла электронное письмо от риелтора, в котором он сообщал о потенциальном покупателе, она всей душой поняла, что никогда не продаст его. Это ее дом. Дом ее семьи.

За такое короткое время столько всего произошло – это место изменило ее, заставило понять, кто она, что любит и что для нее по-настоящему важно. Она наконец поняла, почему Сандра решила остаться здесь, несмотря на все случившееся и ту бесконечную боль в сердце, которую она испытывала. Закинф стал ее родной душой. Холли теперь это знала, потому что ее собственное сердце изменилось – она безнадежно влюбилась в остров, как никогда и ни во что, и, находясь здесь, она почувствовала однажды, что начинает любить и себя.

Все эти недели в Лондоне мысль о возвращении на остров наполняла ее трепетом. Здесь ее ожидало многое, с чем она не готова была встретиться, но сейчас, стоя перед успокаивающими волнами, вводящими ее в транс, она не могла поверить, что уезжала так надолго. Потянувшись к сумке, Холли достала письмо, которое написала в самолете. Она хотела просто положить его на могилу и оставить, но сейчас, когда она приехала сюда, этого казалось недостаточно. Она хотела, чтобы ее мысли полетели вместе с ветром и долетели туда, где Сандра и Дженни находились сейчас. Холли знала, что, если бы у слов был выбор, им не пришлось бы совершать дальнее путешествие.

Посмотрев еще раз вокруг, чтобы убедиться, что она одна, Холли села по-турецки на землю около могилы с именем «Сандра Мэри Райт» и начала читать вслух.

– Дорогие Сандра и Дженни, – начала она, голос слегка дрогнул, когда она произносила имя мамы. – Я хотела написать вам обеим письмо, чтобы сказать спасибо. Спасибо вам за то, что нашли это место и влюбились в него, и за то, что привели меня обратно сюда спустя столько лет. – Холли замолчала, чтобы собраться с духом, и в это время маленькая коричневая птичка присела на верх деревянной ограды над ее головой. Глядя на нее, птичка наклоняла голову из стороны в сторону, как бы говоря: «Продолжай».

– Я знаю, что вы обе принесли страдания друг другу, – продолжала она, – и мне бы очень хотелось, чтобы вы могли преодолеть эти сложности до того, как стало слишком поздно. Но я уже узнала, что нельзя прожить свою жизнь, все время оглядываясь назад, единственный способ двигаться вперед – это вынести уроки, которые она принесла, а не просто жить годами, постоянно размышляя, как могло бы быть.

Следующая часть была тяжелой, и Холли не смогла остановить рыданий в голосе.

– Мама, я прощаю тебя. Прости, что это заняло так много времени.

Птичка слетела вниз и села на могильный камень, очевидно, озадаченная поведением странной английской девушки, которая плакала, сидя в пыли. Было что-то успокаивающее в том, как птичка смотрела на нее, словно зная, что Холли нужна компания и немного поддержки, чтобы выдержать. Холли заставила себя продолжить.

– Я хочу, чтобы ты знала, что я скучаю по тебе каждый день. Так было всегда, даже если я притворялась, что не скучаю. И я люблю тебя по-прежнему сильно. Мне так жаль, что тебе пришлось так много страдать.

И ей действительно было жаль, так жаль! Теперь, когда у нее появился шанс на лучшую жизнь, она еще сильнее чувствовала несправедливость от того, что у Дженни такого никогда не было.