Карта нашей любви

– Сандра, – начала она. – Я прощаю тебя тоже. Я поняла, что кто-то должен простить вас обеих, потому что вы так и не простили друг друга. Даже если вы простили друг друга, вы так и не простили самих себя. Один хороший друг сказал мне однажды, что я слишком строга к себе, и теперь я понимаю, откуда это у меня. Я хочу пообещать вам обеим прямо сейчас, что я постараюсь не быть настолько строгой к себе. Мы трое – всего лишь люди, и мы можем совершать ошибки. Скорее всего, я совершу и другие, но я никогда не позволю им разрушить себя, как сделали вы. Обещаю вам это.

Птичка спрыгнула на землю так близко, что можно было рассмотреть нежный рисунок ее крыльев. Когда Холли вытирала глаза тыльной стороной ладони, птичка пронзительно пискнула и нетерпеливо зачирикала.

– Я надеюсь, что сейчас вы вместе, – сказала Холли, уже не читая письма, а глядя на море. – Надеюсь, что вы обе нашли дорогу домой и друг к другу. Мне кажется, что так и есть, и я хочу, чтобы вы знали – это успокаивает меня. Мы все вместе сейчас здесь, на этом острове. Это наш дом.

Холли встала с земли, отряхнула пыль и увидела, как в облаках образовалось маленькое окошко и широкий солнечный луч осветил могилу Сандры. Цветы, которые Холли положила на могилу, были такими же, как Эйдан поставил для нее в доме до того, как они вообще познакомились, – розовые, яркие и бессовестно счастливые. В луче солнца они выглядели очень красочными. Положив руку на теплый камень, Холли улыбнулась, затем повернулась и пошла к воротам.

Маленькая птичка подождала, пока она скрылась из виду, затем расправила крылья и улетела. Она немного задержалась над могилой, как делала каждый день, затем взмыла в небо.

Дом был погружен в темноту, когда Холли тихо шла к нему по тропинке. Она уезжала в спешке, но не забыла оставить запасной ключ под горшком. Она намеренно старалась не смотреть туда, где дом Эйдана виднелся в угасающем свете дня, но знала, что его там нет, потому что не видела джипа на обычном месте у дороги.

На этот раз цветов в вазе не было, на деревянных подлокотниках дивана лежал тонкий слой пыли. В холодильнике не оказалось ничего лучше бутылки воды и сомнительного на вид сыра, но Холли сразу же расслабилась. Какой же контраст по сравнению с тем, как она чувствовала себя, когда впервые переступила порог дома, представлявшего собой печальный мавзолей ненужных безделушек и скрытых тайн.

Теперь, когда она знала, что провела здесь несколько лет ребенком, Холли внимательно и по-новому осмотрела первый этаж, оглядывая стены и пол в поисках чего-нибудь, что могло дать пищу памяти или чувствам. Она помнила, как сходила с ума в свой первый приезд, выворачивая дом наизнанку, обшаривая ящики и дальние углы шкафов. Конечно, все это было бесполезно вначале, потому что настоящие подсказки к ее прошлому были в руках у Эйдана. Тогда он не мог знать, что ею руководили инстинкты, которые вели ее в правильном направлении. Ощущение дежавю, от которого она не могла отделаться, то, как ее настоящее «я» начало выходить на поверхность, хотя она так глубоко и старательно его закапывала долгие годы… Нельзя было скрыться от правды и от того, что правильно.

Осмотрев комнаты наверху и не обнаружив никаких изменений, Холли налила себе стакан домашнего вина, которое купила у Костаса по дороге в гору, получив вместе с ним такое крепкое объятие, что даже испугалась, что могут треснуть ребра, – и села на диван.

– Что за черт? – Она подавилась вином и выплеснула его на пол.

Что-то определенно стало в доме по-другому – то, что заставило руку с бокалом дрогнуть, когда Холли заметила, что именно изменилось.

Она поднялась на трясущихся ногах, чтобы рассмотреть получше неожиданный сюрприз, и в этот момент в дверь постучали.

Глава 35

Холли и Эйдан смотрели друг на друга. Летние месяцы добавили бронзового блеска его черным кудрям, и они, казалось, светились под солнечными лучами. На подбородке темнели клочки недобритой щетины, а от уголков глаз к вискам пробежали паутинки мелких морщин. Оставаясь на месте, словно пригвожденная, Холли почувствовала, как все ее чувства пробудил знакомый запах странной, но соблазнительной смеси мужского пота, псины и кокосового солнцезащитного крема.

– Привет!

Когда он заговорил, Холли поняла, что все это время смотрела на его губы, и тут же отвела глаза. Молчание повисло между ними в воздухе, как влажная занавеска для душа, и она услышала, как сердце тяжело бьется у нее в груди.

– Привет, – ответила она, кашлянув, чтобы скрыть, как дрожит голос.

– Рад тебя видеть, – несмело улыбнулся он. – Хорошо выглядишь.

Она не ответила ему комплиментом и подняла руку, чтобы отмахнуться от его слов. Возможно, от нее не пахло бродягой и псиной, но на ногах виднелись пятна пыли, и она догадывалась, что ее волосы выглядят как стерня на английских полях после хорошего урожая.