Карта нашей любви

Вот и все. Дейзи умчалась, чтобы присоединиться к остальным девочкам из класса, а Холли держалась от них на расстоянии. С этого момента, пока она не закончила в восемнадцать лет школу, Холли оставалась сама по себе. Дружба не стоила тех хлопот – особенно когда увлечение мамы джином-тоником превратилось в кое-что посерьезнее. Никто не хотел связываться с вонючей пьяницей, даже сама Холли, но у нее-то как раз выбора не было.

– Яссу, кукла! – звук радостного голоса Костаса резко вырвал Холли из пучины печальных воспоминаний.

– Яссу, Костас! – ответила она, помахав ему, и прошла мимо его магазина вниз по горе.

Она раздумывала, взять ли ей мопед, слишком жарко было, чтобы надевать шлем. В итоге дорога заняла всего десять минут, и Холли встретила только одного козла, похожего на гризли, пока нашла место, которое искала.

В отличие от пляжей в Лаганасе и Каламаки побережье Порто Куклы было узким, около трех метров песка между ступенями пляжного бара и плещущейся водой. Ветер чуть усилился по сравнению с утром, и Холли слышала, как на шестах хлопали греческие флаги, когда расстилала полотенце и снимала свое фиолетовое платье.

Народу здесь было намного меньше, чем на более популярных курортах Лаганаса и Каламаки, и Холли почувствовала, как остатки напряжения уходят. Она устроилась поудобнее и открыла книгу. После того как она провела столько времени в доме, у нее появилось беспокойство – она никак не могла отделаться от чувства, что за ней наблюдают. Поэтому она решила провести ближайшие несколько часов в бегстве от реальности.

Она успела прочитать только первое предложение второй главы, когда на страницу легла тень.

– Это Холли, так ведь?

Энни из бара под горой стояла рядом. Холли несколько секунд смотрела на облупившийся розовый лак на ногах Энни, потом глубоко вздохнула и закрыла книгу.

– Да, это я. Как дела, Энни?

– О, я прекрасно, моя дорогая. Чудесный день, правда? Ты не против, если я пристрою здесь свое полотенце?

Она показала на песок прямо рядом с Холли.

– Конечно, не против, – улыбнулась Холли, глядя, как Энни раздевается. Она осталась в довольно потрепанном стареньком черном бикини. Ее кожа была такой темной, словно она натирала ее морилкой.

– Ну, – повернулась она к Холли, – ты уже познакомилась с Эйданом?

Похоже, не только греки переходили здесь сразу к делу.

– Да, и он очень милый. – Холли раздумывала, стоит ли рассказывать об инциденте в туалете, и передумала.

– Симпатичный, да? – хохотнула Энни. Она принесла из бара большую бутылку воды и предложила Холли.

– Нет, спасибо.

– Так как, Эйдан показался тебе симпатягой?

Она определенно не собиралась менять тему. Холли позволила себе представить на секунду своего заросшего ирландского соседа. В воображении появились большие веснушчатые руки, лохматые черные волосы и слегка насмешливая улыбка.

– Он довольно привлекательный, – согласилась она. – Не совсем мой типаж, но очарование есть.

– Высокий, темноволосый и красивый – по-моему это типаж для всех, разве нет, – захихикала Энни и подняла брови, когда Холли покачала головой. – Ну, каждому свое, полагаю. Но я тебе вот что скажу. Если бы я жила с ним по соседству, я бы уже, наверное, стала как Любопытный Том.

– Энни! – Холли рассмеялась. Она никогда не встречала таких бесстыжих извращенцев. Во всяком случае, женщин.

Энни только хмыкнула в ответ, открыла бутылку и сделала большой глоток.

– Мать твою, ну и жара сегодня!

Холли взяла солнцезащитный крем и намазала живот.

– Тебе так повезло, – сказала Энни, – у тебя оливковая кожа. Уверена, ты никогда не сгораешь.

Холли посмотрела на свою стремительно темнеющую кожу и пожала плечами.

– Никогда об этом не думала, – призналась она. – Я даже не знаю, откуда у меня такой тип кожи. Мама была чисто английская роза.

– Сандра тоже, – сообщила Энни. – Она не очень-то любила загорать, кстати. Я ей всегда говорила: «Сэнди, почему ты выбрала это место, если постоянно бегаешь от одной тени к другой все лето?»

– И что она отвечала? – Холли была по-настоящему заинтригована.

– Она всегда говорила одно и то же – это ее дом и всегда им останется. Ее родители тоже очень любили это место, но я полагаю, ты и так это знаешь?

Холли закусила губу. Дженни рассказывала о бабушке и дедушке довольно много до того, как начала пить каждый день. Дженни говорила, что была особенно близка с матерью, и ее глаза затуманивались от воспоминаний. Родители погибли в автомобильной катастрофе, когда маме было всего девятнадцать, и оставили ей дом. Судя по всему, Дженни продала его, чтобы начать с другом совместный бизнес, но он провалился, и она все потеряла. Ее семья была проклята.

Посмотрев на Энни, она заметила грусть в ее глазах.

– Ты скучаешь по ней? По Сандре?

– Да, скучаю, – вздохнула Энни. – Она была замечательная, ты же знаешь.

– Ну, я… – Холли замолчала, потому что вспомнила, как в первый вечер солгала Энни про то, что хорошо знала свою тетю. – Мы не так часто встречались, – закончила она неуверенно.