Карта призраков. Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир

Города еще и обеспечивают более здоровую экологию. Это, пожалуй, самое неожиданное новое кредо «зеленой» политики, которая в прошлом обычно ассоциировала себя с явно антиурбанистическим лозунгом «назад к природе». В плотной городской застройке вообще может не остаться никаких следов природы – в Париже и на Манхэттене, например, есть оживленные и вполне здоровые районы, в которых вообще не растет ни одного дерева, – но при этом города оказывают природе важнейшую услугу: уменьшают «экологический отпечаток» человечества. Сравните, например, канализационную систему города средних размеров вроде Портленда, штат Орегон, и систему регулирования отходов, необходимую для обслуживания такого же количества людей, но рассеянных по сельской местности. Для 500 000 обитателей Портленда требуются две установки по очистке сточных вод, соединенные двумя тысячами миль труб. Сельскому населению понадобится более 100 000 септиков и семь тысяч миль труб. Сельская система устранения отходов будет в несколько раз дороже, чем городская. Как выражается эколог Тоби Хеменуэй, «Практически любая система коммунальных услуг – электричество, топливо, продовольствие – подчиняются одному и тому же жестокому математическому эффекту масштаба. Рассеянное население требует больше ресурсов для того, чтобы обслуживать его и соединять между собой, чем сконцентрированное на небольшой территории». С точки зрения экосистем, если вы хотите, чтобы 10 миллионов человек делили одну среду с другими животными и растениями, лучше всего будет поселить все эти 10 миллионов на площади ста квадратных миль, чем распределять их по пространству в десять или сто раз больше. Если мы хотим выжить на планете с населением более 7 миллиардов и при этом не разрушить сложный баланс природных экосистем, то лучшим способом будет поселить как можно больше людей в городах, а оставшуюся территорию отдать обратно матери природе⁴⁴.

В XIX веке большинство жителей Великобритании едва доживали до 30–40 лет. В странах Восточной Европы люди жили на пару лет меньше, в России умирали уже в 31 год, а в Корее и Индии – не доживали до 23. Сегодня продолжительность жизни человека, рожденного 20 лет назад, в среднем составляет 84 года. Это стало возможным благодаря медицине, питанию, хорошим условиям жизни и развитию социального общества, где люди востребованы после 70 лет и получают удовольствие от активной жизни.

Но самая значительная услуга экологии, которую оказывают города, – это просто-напросто популяционный контроль. У жителей сельской местности рождается больше детей – по многим причинам. С экономической точки зрения в аграрной среде выгоднее иметь больше детей: больше помощников в поле и дома, а пространство не так жестко ограничено, как в городе. Сельская жизнь – особенно в странах третьего мира – не дает такого же легкого доступа к средствам контрацепции и центрам планирования семьи. Города, с другой стороны, уходят в совершенно другую сторону: больше экономических возможностей для женщин, дорогая недвижимость, доступная контрацепция. Эти факторы оказались настолько мощными, что сумели остановить один из доминирующих в последние несколько столетий истории Земли демографических трендов: взрывной рост популяции, с которым связывались бесчисленные сценарии гибели человечества – от Мальтуса до влиятельного манифеста Пола Эрлиха «Популяционная бомба», вышедшего в начале 1970-х. В странах, где уже давно возникли современные крупные города, рождаемость упала ниже «воспроизводственного» уровня (2,1 ребенка на женщину). Италия, Россия, Испания, Япония – во всех этих странах рождаемость составляет примерно 1,5 ребенка на женщину, так что в ближайшие десятилетия их население начнет падать. Та же самая тенденция наблюдается и в странах третьего мира: еще в 1970-х годах рождаемость составляла около шести детей на одну женщину, сейчас же – всего 2,9. Процесс урбанизации продолжается по всему миру, и, по современным оценкам, население Земли к 2050 году достигнет пика в 8 миллиардов. А после этого нам уже придется скорее беспокоиться об обвальном падении населения.