Карта призраков. Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир

С сожалением вынуждены сообщить, что уже после выхода вчерашней статьи в The Globe были отмечены несколько тяжелых и смертельных случаев холеры, а еще о семи или восьми сообщили с утра в субботу, несмотря на то, что против распространения болезни были предприняты всяческие предосторожности. Район Голден-сквер представлял собой… весьма меланхоличное и душераздирающее зрелище. Нет практически ни одной улицы, где не проезжал бы катафалк или экипаж с плакальщиками, а жители района, потрясенные постигшей их бедою, толпой вышли на улицы, чтобы отдать последние печальные почести своим соседям и друзьям. Многие ремесленники покинули свои лавки и бежали из района, оставив на запертых ставнях записки, что на несколько дней дела прекращаются. Господа Хаггинсы, пивовары, с похвальной предусмотрительностью объявили, что бедные… могут получить горячую воду в любом количестве для уборки жилища или иных целей в любое время дня или ночи; этим проявлением гуманности и доброты воспользовались весьма многие.

На следующей неделе умерли еще десятки людей, но худшее в самом деле было позади. Когда цифры были подсчитаны полностью, суровость эпидемии шокировала даже тех, кто видел все своими глазами. Почти семьсот человек, живших в 250 ярдах от колонки на Брод-стрит, умерли в течение двух недель. Население Брод-стрит в буквальном смысле подверглось децимации: умерли 90 из 896 ее жителей. Из сорока пяти домов, отходивших во всех направлениях от перекрестка между Брод-стрит и Кембридж-стрит, лишь в четырех не погиб ни один обитатель. «Подобная смертность за такое короткое время практически беспрецедентна для страны», – писали в Observer. Прошлые эпидемии, конечно, убивали и больше людей в городе, но ни в одной из них не погибало столько людей на такой маленькой площади и с такой невероятной скоростью.

Снятие рычага с колонки стало исторической поворотной точкой, и не только потому, что положило конец самой разрушительной эпидемии в истории Лондона. В истории есть пороговые моменты эпических масштабов, когда мир преображается буквально за минуты: убийства правителей, извержения вулканов, ратификация конституции. Но есть и другие, менее масштабные поворотные точки, которые тем не менее столь же важны. Целая сотня разрозненных исторических тенденций сходится в единственном скромном действии – какой-то неизвестный откручивает рычаг с колонки на узкой улочке большого города, – и в следующие годы и десятилетия за этим простым действием следуют волны сотен и тысяч перемен. Мир меняется не мгновенно, требуется много лет, чтобы эта перемена стала заметной. Но медленное, эволюционное появление последствий не делает перемену менее значительной.

Доктора считали: чем меньше пациент знает о своем диагнозе, тем лучше. У людей складывалось впечатление, что им что-то недоговаривают, и это приводило к страхам. Ходили слухи, что врачи нарочно морят больных, чтобы потом потрошить их в моргах.