Карта призраков. Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир

В трущобах нет инфраструктуры и удобств, характерных для развитых городов, но тем не менее они являются пространством динамичных экономических инноваций и творчества. Некоторые из старейших трущобных городов – район Росинья в Рио-де-Жанейро, Сквоттер-Колони в Бомбее – уже превратились в полностью функционирующие городские округа, в которых есть большинство современных удобств: импровизированные деревянные хижины уступили место бетону и стали, электричеству, проточной воде, даже кабельному телевидению. Главная дорога трущобного квартала Султанбейли в Стамбуле уставлена шестиэтажными зданиями – банками, ресторанами, магазинами, – где идет самая обычная городская суета. И всего этого удалось добиться без прав собственности, без регулирования городских планировщиков, без созданной властями гражданской инфраструктуры, на земле, которую формально можно назвать незаконно занятой. Сквоттерские районы ни в коем случае не являются сточными канавами нищеты и преступности. Именно благодаря им развивающиеся страны выбираются из нищеты. Лучше всего это сформулировал писатель Роберт Нойвирт в своем завораживающем рассказе о сквоттерской культуре Shadow Cities: «С помощью импровизированных материалов они строят будущее в обществе, которое всегда считало их лишенными всякого будущего. Этим весьма конкретным способом они заявляют о своем существовании».

Но эту надежду нужно подкреплять осторожностью. Сквоттеры по-прежнему сталкиваются со множеством препятствий. Пожалуй, самое трудное из них – то, с которым Лондон столкнулся полтора столетия назад: отсутствие чистой воды. Более 1,1 млрд человек не имеют доступа к безопасной питьевой воде, а почти у трех миллиардов – чуть ли не половины жителей планеты – отсутствует даже простейшая санитарная инфраструктура: туалеты, канализация. Каждый год 2 миллиона детей умирают от болезней – в том числе и холеры, – напрямую вызванных антисанитарией. Так что мегаполисам XXI века придется снова выучить те же уроки, с которыми кое-как, но справился Лондон в XIX веке. Им придется иметь дело с 20 миллионами жителей, а не 2 миллионами, но, с другой стороны, в их распоряжении находятся научные и технологические достижения, о которых Фарр, Чедвик и Базэлджет даже помыслить не могли.

Многие из изобретательских решений, которые предлагаются сейчас, возвращают нас к образам переработки отходов, так поражавшим многих в викторианскую эпоху. Изобретатель Дин Кеймен создал два связанных друг с другом прибора размером примерно с посудомоечную машину, которые могут обеспечить электричеством и чистой водой деревни или трущобные города, где нет ни того, ни другого. Электрогенератор работает на легкодоступном топливе – коровьем навозе, – хотя, по словам Кеймена, он может работать «на всем, что горит». Вырабатываемой мощности хватает на семьдесят энергосберегающих ламп. А на горячем воздухе, выделяемом генератором, работает водоочиститель, который Кеймен окрестил «Слингшотом» («Пращой»). Устройство принимает любую воду, включая помои и нечистоты, и очищает ее с помощью испарения. К прототипу Кеймена прикладывается «руководство пользователя» с одной-единственной инструкцией: просто добавьте воды. Подобно искателям чистоты, которые когда-то обходили Лондон, собирая собачьи экскременты для кожевников, завтрашние сквоттеры смогут решить проблемы с санитарией в своих поселениях, используя те самые вещества – экскременты людей и животных, – с которых и начинаются все проблемы.