Карта убийцы

– Молли! – снова окликнул он, но ответа не последовало. Блю предположила, что Молли Парк до сих пор не оправилась от потрясения; переварить то, что она услышала от Блю, было очень нелегко.

Джошуа увидел Сабину и Блю у открытой двери.

– Что вы сделали с моей женой? – крикнул он, и его лицо исказилось от ярости, а мышцы напряглись.

Милтон не дрогнул.

– Оставь их в покое.

– Прочь с дороги! – воскликнул Джошуа, одним небрежным движением руки сбрасывая тяжелый чемодан Сабины со шкафа; тот с глухим стуком покатился по лестнице.

– Уходим! – воскликнула Блю, хватая Сабину за руку. Горло у нее болело, ободранное воронкой. На руках оставались следы от скотча. Если Джошуа обошелся с ней так до того, как его жену заперли, одному богу было известно, на что он будет способен сейчас.

– Я никуда не уйду! – твердо заявил Милтон, и Блю почувствовала, как стоящая рядом с ней Сабина вздрогнула.

Схватив женщину за руку, Блю вытащила ее на улицу, а позади послышался скрежет отодвигаемого с дороги шкафа.

Они выбежали на яркий дневной свет, горло обеим сдавило от страха и стыда, глаза щурились от солнца и слез. Сзади доносилось тяжелое сопение более молодого, более сильного мужчины, пытающегося справиться со стариком.

Холодная вода замедлила продвижение, и Блю поняла, насколько быстрее будет двигаться Джошуа Парк, поняла, что им необходимо уйти как можно дальше.

Джошуа снова крикнул, зовя свою жену.

Затем закричал Милтон.

Послышался глухой удар, треск, и что-то покатилось по лестнице.

Остановившись, Сабина оглянулась.

– Это был шкаф, мистер Парк столкнул его с лестницы, – пробормотала Блю, сознавая, что это неправда, и по выражению лица Сабины она поняла, что та также в это не поверила.

– Он хотел выиграть для нас время, – сказала Блю. – Не будем же его терять!

Кивнув, Сабина сглотнула слезы и сосредоточила стальной взгляд на мостике впереди. Они побежали, вода поглотила их, поднявшись до колена, засасывая ноги, проникая им в тело холодом.

Джошуа выбежал во входную дверь. Его длинные ноги работали быстро, невзирая на наводнение.

Женщины побежали прочь от него, сражаясь с водой, сражаясь с холодом, сражаясь с усталостью, крепко стиснувшей все мышцы.

Они не оглядывались назад. Но они слышали Джошуа. А он бежал быстро, чего так опасалась Блю.

Все ближе, ближе. По воде разбегалась рябь от шагов Джошуа, как и от движений самих женщин; воздух наполнялся его порывистым, как у гончей, дыханием.

Блю мысленно представила себе могилу на опушке леса, силу, которая потребовалась, чтобы ее выкопать, чтобы донести до нее мертвых собак и похищенную дочь, представила себе то, что эти здоровенные ручищи сделают с ней и с Сабиной. Она подумала про Джессику Пайк.

– Джошуа!

Мужчина остановился. Блю услышала это в паузе в его дыхании, увидела в изменившемся рисунке ряби на воде. Схватив ее за руку, Сабина сказала ей остановиться, оглянуться.

Застыв на месте, беглянки обернулись, готовые в любой момент сорваться с места.

Окно в комнате Сабины было распахнуто настежь, возле него стояла Молли Парк. Это было то самое окно, в котором Блю впервые увидела ее, когда только приехала в «Болото надежды». Теперь она была похожа не на радушную хозяйку, а на разъяренную гарпию. Ветер растрепал волосы, пальцы когтями вцепились в подоконник, похожие на крылья рукава платья были забрызганы кровью Сабины.

– Джошуа!

В крике Молли Парк практически не осталось ничего человеческого.

И тут Блю увидела Джесс. Она стояла вплотную к Джошуа Парку, приклеившись словно одежда к телу; маленькая, худая, бледная и больная, девочка шепотом перечисляла ему на ухо все ужасы, которые он сотворил. Она никогда не позволит ему ничего забыть.

– Молли! – воскликнул Джошуа, и в его голосе, во внезапно расслабившихся плечах сквозило облегчение – но когда он снова повернулся к двум молодым женщинам, выражение его лица изменилось. Звериная жестокость сверкнула у него в глазах, опустив кончики губ. – Не беспокойся, любимая, все будет в порядке!

Блю и Сабина попятились назад, однако пространство, отделявшее их от Джошуа, значительно сократилось.

Молли вновь окликнула мужа, и ее слова заставили его застыть на месте.

– Ты не дал мне спасти Элеонору, – сказала она, и ветер принес ее голос, проникнутый болью, отчаянием. – Я могла ее спасти!

В двадцати футах под окном, у которого стояла Молли, торчали острые чугунные штыри обувницы.

Переведя взгляд с жены на штыри, Джошуа стиснул кулаки.

– Молли, нет, не надо! Я ничего не сделал, я не…

Молли взобралась на подоконник.

А Джесс продолжала нашептывать Джошуа на ухо страшную правду.

Он побежал. Не к Блю и Сабине, а обратно к дому, крича Молли, чтобы та не двигалась, оставалась на месте, ждала его. Оцепенев, Блю и Сабина наблюдали за происходящим. Плечи у Молли Парк обмякли, колени подогнулись, все ее тело качнулось на подоконнике, и ее муж закричал снова, окликая ее так громко, что проснулись макушки деревьев. Взметнувшиеся ветки пронзили тучи своими черными пальцами.