Карта убийцы

Держась в стороне, мать наблюдала за ней. Прикусив нижнюю губу, она нервно поглаживала себя по бокам. Боди стоял там, где должен был бы находиться Девлин; он помахал сестре, но не улыбнулся. Арла осталась дома в пустой ванне.

В качестве разогрева Блю занялась худым негром лет пятидесяти. Неприятности из-за старшей дочери, выбирающей себе плохих мужчин, гордость за сына, устроившегося на престижную работу, неопределенность в связи со своей собственной работой и опасения, что он слишком стар, чтобы начинать сначала, и за всем этим скрывался главный, глубокий страх: жена больше не питает к нему уважения. Ничего такого, что Блю уже не видела раньше. Она отпустила негра, посоветовав ему проявлять больше терпения к детям, держаться за свою нынешнюю работу и не искать новую (Блю увидела в картах, что произойдет в противном случае; избежать этой финансовой катастрофы было проще простого).

– Понимаю, я еще молода и не замужем, – напоследок добавила девушка, – но я вижу, что Тильда относится к вам так же, как и вы к ней. Она вас по-прежнему очень любит, однако с годами она во многих отношениях изменилась. Ее тревожит то, что вы потеряли интерес к ней; вас тревожит то, что она потеряла интерес к вам, – кто-то из вас должен первым сделать шаг навстречу, и все будет хорошо. Вам следует обязательно прийти еще раз и рассказать, как у вас дела.

– О, откуда вы узнали, как зовут мою жену? – изумился негр, а Блю, улыбнувшись, промолчала, с радостью отметив, как у матери зажглись глаза, когда в зале захлопали.

Затем она выбрала убитых горем родителей. В зале воцарилась тишина. Отец и мать поднялись на сцену и сели напротив Блю. Утрата прочертила глубокие следы у них на лицах: морщины на лбу, складки на шее, паутина мелких морщинок в уголках глаз.

– Мы здесь… – начала женщина, взяв мужа за руку.

– Я знаю, почему вы здесь. – Блю взяла женщину за другую руку. – Знаю. – Пододвинув колоду мужчине, она попросила его перетасовать карты, а сама добавила к благовониям веточку шалфея. Только для пущего эффекта; еще один прием Девлина.

Возвращение к жизни умершего ребенка выходило за рамки ее способностей, однако этого и не требовалось. Сраженные горем приходят, чтобы получить заверения в том, что их любимым хорошо, что они в лучшем мире, и Блю, прикоснувшись к рукам отца, поняла, что этим людям сейчас больше всего хочется оставить все в прошлом.

Все это открылось ей молниеносной вспышкой, мелькнувшей стремительно, словно воспоминание.

– Вы пришли из-за вашего сына Джона. Нет, извините, не Джона – Жана. – От этой маленькой поправки мать широко раскрыла глаза, а отец часто заморгал, прогоняя слезы.

– Точно, Жан-Поль, – подтвердила мать, – но мы звали его просто Жаном.

Стоящая с краю сцены Бриджет сложила ладони и поднесла их к губам в немой молитве.

– Прежде чем сын покинул вас, были ссоры. Вы спорили о деньгах, о той роли в домашнем хозяйстве, которую он должен был занять теперь, став взрослым.

– Совершенно верно, Майк хотел, чтобы Жан сам платил за себя. – Женщина слегка отвернулась от мужа, а тот поморщился при упоминании денег.

– Он бросил школу. – Мужчина подался к Блю. – Он уже был взрослый и мог устроиться на работу…

Блю подняла руку, призывая к молчанию, и перевернула следующую карту.

– Семерка Мечей[42]. Вы перестали доверять сыну, после того как он… Он у вас что-то взял, да? Вы разозлились на него…

– Он украл деньги. Забрал их прямо из…

– И уладить это не получилось. – Рука Блю зависла над третьей картой – Луной[43]. – Вас беспокоит то, что вопрос остался неразрешенным. Жан оставил после себя туман, который уже нельзя рассеять после его смерти, и теперь вы сами оказались в этом тумане. Но вот свет – луна освещается солнцем… – Блю потянулась к матери, но та, побледнев, отдернула руку.

– Наш сын умер? – спросил мужчина.

– Вы этого не знали? – Блю снова взглянула на карты, убеждаясь в том, что прочитала их правильно. Она знала, что пришлось испытать родителям – скорбь, горечь утраты, отчаяние. – Однако теперь ваш сын обрел покой. Он упокоился с миром, его душа полна прощения и…

– Я это знала. – Лицо женщины стало пепельно-серым. – Я знала, что его больше нет, я чувствовала. Мы не видели его уже почти два года – полиция прекратила поиски. Мы обыскали все уголки и переулки всех городов на Северо-Западе. Я знала, что его нет в живых.

Муж обнял ее за плечо, а Блю накрыла ладонью его вторую руку, стараясь уловить что-нибудь, все равно что, что она могла пропустить, но почувствовала только ту же самую злость, пустившую глубокие корни ярость, направленную на самого себя за тот спор с сыном из-за денег.

Парень скрылся так далеко, что Блю не могла различить, что с ним произошло, где и почему.

– Откуда вам известно, что он обрел покой? Он страдал? Он… он вспоминал… – Женщина не смогла договорить. Красная скатерть скомкалась у нее в руке.

– Ваш сын вспоминал вас, он вас любил и непременно вернулся бы домой, если бы смог. – Блю очень хотелось надеяться, что это правда.