Читаем Картина полностью

Гость. Не понимаете... Это мой выставочный зал. Мой музей. Пока здесь висит моя картина. Когда-то я думал, что мои картины будут украшать самые большие музеи мира. Но все свелось к этой комнате...

Хозяин. Маловато.

Гость. Вам так кажется?

Хозяин. Если кто мечтает о мировой известности...

Гость (вызывающе). А я ее имею!

Хозяин. Ну ладно, ладно...

Гость. Нет, не ладно, а имею! Мировую известность! Просто мой мир -эта комната. Поняли? Все, кто здесь побывал, меня знают.

Хозяин. У-у-у... Сколько тут могло побывать народу! Номер-то одноместный.

Гость. Вполне достаточно. Вполне! Я тоже раньше думал, что маловато, а потом решил -достаточно. Ведь что получается -- провинциальная знаменитость мучается, что ее не знают в столице республики; а столичный бог приезжает за рубеж и обнаруживает, что городской сумасшедший личность более известна" чем он; мировой знаменитости уже скучна земная слава, она хочет полететь на Марс, чтобы там марсиане хвостиками трепетали восторга...

Хозяин. На Марсе жизни нет.

Гость. Неизвестно. Но лучше считать, что на Уже легче. Не надо искать космической популярности, не надо покорять марсиан. Точно так же можно предположить, что вне эта стен нет искусства. И все! И я -- король!

Хозяин. В четырех стенах. Ничего себе, королевство!

Гость. Лучше быть королем на девяти с половиной метрах, чем рабом во вселенной.

Хозяин. Вас послушать, так все кругом короли. Уж такая-то площадь у каждого найдется.

Гость. В том-то и дело, что не все... Вы, пример, ничего этого не знали, значит, король. А могли бы.

Хозяин. Спасибо. Теперь-то я знаю, что делать. Эх и королевство я себе организую. Приеду к себе в шарагу, запрусь в уборную лучше меня в кабинке инженера не будет.

Гость. И чудно! Если где-то вы можете чувствовать себя на верху блаженства, зачем метаться всю жизнь, суетиться -- надо это состояние длить.

Хозяин. Ну и перспективку вы мне наметили! Да здравствует толчок -персональный трон каждого человека!

Гость. Да здравствует. И когда мы поит что мы все короли, когда уединимся в своих королевствах, наведем там порядок, накопим монаршьи ценности -- вот тогда нам будет интересно снова встретиться в новом обществе -- в обществе королей. Тогда мы будем говорить на равных...

Хозяин. Ха! Стоит становиться королем, чтобы потом встречаться с другими на равных!

Гость. Это будут совсем другие встречи. С сем другие! Встречи двух держав имеют высший смысл, полны значения и важности" сейчас мы встречаемся, как рабы.

Хозяин. Как рабы?

Гость. Как рабы.

Хозяин. Значит, я раб?

Гость. Раб.

Хозяин (встает). Ну хватит, поговорили. (Указывает на дверь.) Ауфвидерзеен.

Гость. Вы что... Почему?

Хозяин. А почему я раб? Нечего, нечего... Освободите помещение.

Гость. Но и я раб.

Хозяин. Это твое личное дело. Я лично о себе более высокого мнения! Закрой дверь с той стороны!

Гость. Мы так мило сидели...

Хозяин. А теперь я один посижу.

Гость. Не прогоняйте меня...

Хозяин. Ничего себе! Сам только что из номера меня вытурял, а теперь -не прогоняйте.

Гость. Я -- вас? Как может быть, как может быть?..

'Хозяин. Ты -- король, этот номер твое королевство, а для меня, получается, здесь места нет. Что ж мы не соображаем.

Гость. Что вы, что вы!.. Вы не так меня поили. Я чисто символически. Для вечерней беседы. Мы ведь с вами беседуем вечером :Так?

Хозяин. Ты не беседуешь, а мелешь языком. Слушать противно.

Гость. Вы правы, я болтун... Червь, старый неудачник. Точно.

Хозяин. Ну вот! Теперь в другую сторону поехали.

Гость. Да, да, да. Всем заметно. И вы заметили. Невооруженным глазом.

Хозяин. Ничего я не заметил. Я только сказал, что говорите вы много.

Гость. Учуяли! От меня на три версты воняет неудачником. Я тухло выгляжу?

Хозяин. Запаха я не чувствую.

Гость. Я отлично слышу, чем от меня пахнет. Чем-то вроде смеси капель датского кроля с запахом гнилых цветов. Даже не цветов, а воды, в которой они стояли недели две. Я каждый день тру себя пемзой,-- не помогает. Пахнет, пахнет! Это идет изнутри. Живот, сердце, мозг источают. Ничего не поделаешь. Собаки чуют лучше всех. Когда я иду по улице, они перебегают на другую сторону. Собаки нападают на удачливых, и те отшвыривают их носком ботинка. А ко мне у них брезгливость. Кусать не хочется. Я несчастный человек. А вы говорите -- король...

Хозяин. Это вы говорите.

Г о с т ь. Я одинокий человек. У меня нет никого. (Пауза.) Кроме вас.

Хозяин. Меня?!

Гость. Всех, кто поселяется в этом номере. В 343-м. Я прихожу сюда, а вы меня выгоняете.

Хозяин. Да сидите, если нравится.

Гость. Не вы, а другие, которые здесь живут. В 343-м. \

Хозяин. Выгоняют?

Гость. А прошлый постоялец в меня пепельницей швырнул. (Берет со стола пепельницу.) Чуть не разбил...

Х о з я и н. Во люди!.. Жуть.

Г о с т ь. Жизнь!..

Пауза.

Хозяин. У меня сын артистов собирает. Ты, говорит, папка, счастливый, что в Москву едешь, там, говорит, артисты по улицам ходят, может, даже с каким-нибудь в трамвае ехать будешь. Приеду, расскажу, что одного, мол, художника видел. С глазу на глаз разговаривал. Парню интересно будет.

Гость. Куда мне с артистами тягаться!..

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман