Картина ожидания

Нина Петровна чуть не плакала: «Ну почему, почему они должны были сесть именно здесь?! Хотя бы в краевом центре приземлились бы! Там наверняка нашлись бы подготовленные товарищи. А то какой прок от такой встречи нам - и им? Я тоже хороша - о чем думала, о чем?! Какое впечатление произвела на них Земля!…»

Алена старалась ни о чем не думать. Плакать хотелось, а почему, спрашивается?

Галя Филимонова, которая как раз дошла до поселка, посмотрела на этих троих с обрыва и страшно обрадовалась: сейчас она им расскажет, что случилось в дороге! Бросилась было вниз, но в этот миг сработало защитное поле и начисто стерло память о происшедшем и у нее, и у трех «экспонатов». В сущности, Контакт занял считанные минуты по земному времени, а о том, что длилось считанные минуты, забыть не так уж сложно. Галя Филимонова поскользнулась, остановилась, недоумевающе пожала плечами: «Что это я?» - и пошла дальше в поселок.

Мирмирмирлалала притихла в своей колбе. Дигдигдиглололо выжидательно собрался в крошечную лужицу на пульте управления. Антловарварвар один из всех еще остался в облике аборигена. Надо было готовить корабль к старту, а он медлил.

Контакт, конечно, сорван. Информация есть, а Контакта нет. Впрочем, может быть, другие корабли Экспедиции вернутся на Цфаллию с удачей. А им… ну что же делать, не разлагаться же на элементы от огорчения! Тем более что еще неизвестно, о чем он, Антловарварвар, больше сожалеет: что сорван Большой Контакт или что он сам не довершил своего Контакта. Может быть, если бы можно было его продолжить, оставаясь в облике аборигена, и не на корабле, не под защитным колпаком, а там, где постоянно обитает Экспонат-2… Но Экипаж этого не одобрил бы. Где им понять!…

Нет, такие размышления не подобают истинному цфаллийцу. Антловарварвар рывком принял свое обычное состояние. Неудачи надо встречать спокойно. К тому же время пребывания на Планете Третьего Круга - Земле - все равно истекло. А жаль.

Дигдигдиглололо со свойственной ему неторопливостью вытекал из рубки. Бледно-розовый вид Антловарварвара вызвал у него сильнейшее раздражение всех составных частиц. Он посоветовал:

- Верните себе бодрость, Командир!

Антловарварвар мрачно просигналил в ответ что- то длинное и неразборчивое и послал команду пульту. Он даже не позаботился, привел ли себя Экипаж в предстартовое состояние!

Мирмирмирлалала поспешно всплеснулась, хотя и была обижена пренебрежением Командира к себе. «Они, эти газы, все такие!» И вдруг вспомнила почему-то, как смотрела на нее аборигенка, Контакт с которой она осуществляла. Будто чего-то от нее ждала, на что-то надеялась! Вот странно… Значит, они тоже чего-то хотят, чего-то ждут от жизни, эти аборигены? Пусть они выглядят абсурдно и не переходят в парообразное состояние от волнения, но, может быть, и Контакт - это что-то совсем другое? Вовсе не сигналы «Интоллалала», а просто взаимные сигналы? Ты сигналишь аборигену, а он тебе отвечает. Потом он сигналит, отвечаешь ты… Вместе!

Она с трудом умерила брызги. С кем тут поделиться своей тревогой, своим открытием? С грубияном Антловарварваром? С закосневшим Дигдигдиглололо? Они не поймут, никогда не поймут!

Дигдигдиглололо задумчиво застыл у выхода из рубки. Такие эмоциональные взрывы, бурные реакции уже не для него… Конечно, в Начальном Периоде Существования он был иным - более быстротекучим. Как где научный спор или затевается новое путешествие - туда сразу же со всей возможной стремительностью вливался Дигдигдиглололо. И разжижиться от неумеренных скоростей не боялся. Что и говорить, хороший был Период. Но все истекает, все сгущается. Иной раз так хочется обменяться по этому поводу сигналами. А с кем? С этим недоконденсированным Антловарварваром? Или с изменчивой, непостоянной в эмоциях Мирмирмирлалала? Смешно и грустно! Они еще не знают, сколь тягостна и в то же время радостна Память о прошедшем Существовании. Понять состояние Дигдигдиглололо мог бы только такой же сгустившийся, много испытавший коллоид. Вот Экспонат №3 - из таких. Правда, он не коллоид, но, в сущности, какое это имеет значение для общения?

БЕРЕЗА, БЕЛАЯ ЛИСИЦА

Светлой памяти

Ивана Антоновича Ефремова

Гуров брел по лиловому песку, который с сухим, еле уловимым скрежетом сдавливался под ногами, а потом вновь становился гладким, только кое-где бугрились заложенные вековыми ветрами складки. На этом песке следов человека не оставалось. Словно Гуров - некое бестелесное существо. Может быть, и он уже умер, как остальные? А вдруг Аверьянов и Лапушкин, вернее, их призраки, невесомо и неслышно бредут поодаль? Но никого не было, и Гуров унял дрожь, отнял руку ото рта… Потом, постепенно, он привык к необычайной упругости песка, уже не искал вокруг призраков и только иногда с мрачным презрением думал: «Было бы куда лучше, парень, если бы ты не так крепко зажимал себе рот!»