Картина Сархана

Лиза увидела сидевшую за стойкой Николь. На этот раз никаких затейливых платьев. Кожаная куртка, усеянная заклепками и шипами. Левое плечо куртки скрывал массивный эполет с необычно длинными, выкрашенными серебряной краской кистями. Кроме куртки – рваные джинсы с заниженной талией и кеды. Пожалуй, если бы не экстравагантная куртка, то Лиза и не узнала бы Николь. И вообще приняла бы ее со спины за мужчину. Николь как будто почувствовала взгляд и обернулась.

– Да ладно! Сама мисс Манхэттен спустилась на пятый круг! – Николь развернулась на стуле, и Лиза увидела куртку с другой стороны. Помимо эполета, оказывается, на куртке был еще и массивный серебристый аксельбант, а на вороте с обеих сторон поблескивали скрещенные барабанные палочки.

– Пятый круг? – не поняла Лиза.

– Да! – Николь раскинула руки, как бы говоря, что это место именно так и называется, а потом выдала странный слоган заведения: – Здесь тебе не рады!

И вопреки своим словам двинулась навстречу модельной походкой, все еще держа руки раскинутыми. При каждом шаге она чуть наклоняла голову то влево, то вправо. А дойдя до Лизы, заключила ее в объятия.

– Привет! – поздоровался Саймон.

– Ты плохо на нее влияешь! – заявила Николь, пожимая ему руку. – Не смей портить мисс Манхэттен!

Саймон что-то нечленораздельно буркнул в ответ. Все трое подошли к стойке, Николь оперлась на нее спиной и локтями.

– Итак, зачем пришли?

– Развеяться немножко, – ответила Лиза.

– Эй! Эй, ты! – Николь куда-то указала пальцем.

Лиза обернулась. В другом конце зала какой-то мужчина с бутылкой пива в одной руке другой держался за черную ткань, на манер занавески скрывавшую проход в стене.

– Я?

– Ты! Туда с пивом нельзя! Пить здесь!

– Так музыка там! – удивился мужчина.

– В этом и смысл! Музыка там, а пиво здесь. А если тебе что-то не нравится, то вали из моего бара!

Мужчина смущенно отошел от занавески.

– А что там? – поинтересовалась Лиза.

– Там музыка, – как бы все объяснив, ответила Николь.

– А почему не тут? Места мало?

Николь внимательно посмотрела на нее, будто бы решая, какой смысл кроется в этом вопросе. В разговор вклинился Саймон.

– Она из любопытства спросила, – сказал он, будто хотел избавиться от опасных интерпретаций.

Николь вздохнула и спросила:

– Пить будешь?

– А что есть? – поинтересовалась Лиза.

– Сейчас посмотрим.

Николь ловко перелезла через стойку.

– Есть пиво, темное. Вижу виски и текилу. Где-то еще был ликер и… Нет, не вижу. – Николь с интересом изучала пространство под стойкой. – О, есть егермейстер. Открытый. Полбутылки примерно.

Лиза непонимающе покосилась на Саймона. Он тяжело вздохнул и махнул рукой, мол, не спрашивай.

– Так что?

– Давай пиво, – неуверенно протянула Лиза.

Николь внимательно посмотрела на нее. Потом хмыкнула:

– По лицу видно, что ты хочешь спросить, поэтому облегчу тебе задачу. Бар закрывается. Алкоголя осталось не много.

Лиза поняла причину злой бодрости Николь и странного запустения. В такое время любой бар должен быть забит. Хозяйка достала откуда-то большую пивную кружку, понюхала, придирчиво осмотрела ее и не сочла результат удовлетворительным. Убрала кружку, поставила на стойку бутылку пива. Потом снова исчезла под стойкой и вынырнула с двумя рюмками и початой бутылкой текилы.

– Будешь? – спросила у Саймона.

– Можно. – Он достал из кармана зажигалку, открыл ею бутылку пива и подвинул к Лизе.

Николь разлила текилу по рюмкам. Посмотрела на своих гостей.

– Охренеть! Ну и лица у вас! Кто-то умер, что ли?

– Бизнесмен, – хмыкнул Саймон.

– Вот за это и выпьем! – Николь усмехнулась. – За смерть бизнесмена и рождение музыканта!

Лиза не без удивления отметила, что это был искренний тост. Николь будто бы освобождалась от чего-то. От какой-то части жизни, которая ее угнетала и пожирала массу сил. Все трое чокнулись. Пиво оказалось горьким и теплым. Лиза покосилась на Саймона. Он легко опрокинул рюмку и ничуть не изменился в лице. Будто пил воду. Или знал, что за ним наблюдают.

– Сегодня кто-нибудь играет? – спросил он.

– Да, – сдавленно ответила Николь. Она осмотрелась в поисках закуски и, не найдя ничего съедобного, занюхала рукавом. – Но такая хрень! Лучше бы не играли. Для того чтобы портить тишину, нужна какая-нибудь более серьезная причина.

– Плохая музыка в твоем баре? – удивился Саймон. – Последние дни наступают, истинно вам говорю.

– Он уже не мой, – отмахнулась Николь, – он вот-вот отойдет банку. Считай, что это моя месть. Пусть им там будет стыдно за то, что сейчас здесь играют.

– И что, ничего нельзя сделать? – поинтересовалась Лиза. – Перекредитоваться, вложиться в рекламу и…

Лиза заметила, как морщится Саймон. Ей показалось, что она сказала глупость.

– Можно, – кратко согласилась Николь.

– Но? – уточнила Лиза.

– Но бизнесмен умер, – отрезала Николь. – Видит Бог, это не мое.

Лизу тон Николь почему-то раздражал. Унылые стены, невнятные тени немногочисленных посетителей, атмосфера дремотного болота и страдальческие фразы. Николь будто искала подтверждение того, что она не бизнесмен. Ради чего и открыла бар.

– А лучше смотреть, как все это умирает, и ничего не делать?