Картина убийства

– Благодарю. Вы не слышали, как вернулись эти люди. Предположим, что час вам потребовался на то, чтобы лечь и заснуть достаточно глубоко, чтобы не услышать, как три человека вернулись домой…

– Резонно, – согласилась миледи.

– А это в свою очередь означает, что вернулись они никак не раньше часа ночи. Дадим мистеру Читэму и мисс Драйтон какое-то время на то, чтобы они добрались до вашего декантера[57], налили себе по последней и отправились в кровать, оставив мисс Селвуд на кухне в поисках какого-нибудь перекуса. Она съедает отравленное яблоко и умирает на полу кухни где-то между двумя и тремя часами утра.

– А почему не позже? – поинтересовалась я.

– Она была одета, – ответила мне леди Хардкасл. – Если б это случилось позже, то она, скорее всего, была бы в ночной рубашке. А так – искала перекус перед тем как лечь в постель.

– Именно, – согласился инспектор. – А потом, в шесть утра, мисс Армстронг обнаружила ее тело.

– Правильно, – подтвердила я.

– С яблоком в руке?

– Да. А это что, важно?

– Может быть. По идее, оно должно было откатиться в сторону, когда женщина упала. После смерти ее пальцы наверняка ослабли бы.

– Если только яд не вызвал какой-то спазм, – предположила леди Хардкасл.

– Возможно, – согласился инспектор.

– И оно все еще было крепко зажато в ее пальцах, когда я пыталась вынуть его, чтобы передать Симеону, – продолжила хозяйка. Она задумалась на несколько мгновений. – Нет, здесь что-то не то. Я подумала, что у нее трупное окоченение, но сейчас мы решили, что она умерла не раньше двух часов. Яблоко я вытащила около… Как ты думаешь, дорогая? В восемь?

– Мне кажется, немного раньше, – сказала я.

– Я позвонил сразу после семи, – напомнил инспектор. – Если это вам поможет.

– Тогда, предположим, это было в семь тридцать. То есть она была мертва не более пяти часов, если наши догадки верны, и при этом успела закоченеть, как ледышка.

– Трупное окоченение, – подсказала я.

– Нет, на это требуется около двенадцати часов. Через пять часов будет затронута только мелкая мускулатура.

– Вы правы, – сказал инспектор. – Я поражен. Как вы…

– Где-то слышала, дорогой. Вы же знаете, как это бывает, – небрежно заметила леди Хардкасл.

– Нет, не знаю. Большинство людей такие вещи не запоминают. Я действительно поражен. И все это действительно очень странно… Без отчета доктора Гослинга нам никак не обойтись.

– Он все сделает, инспектор, не волнуйтесь, – заверила миледи Сандерленда. – Я знаю его уже не первый год. Ему нравится выдавать себя за идиота – почему-то ему кажется, что это добавляет ему очарования, и я с ним где-то согласна; но мозг у него как бритва. Он вас не подведет.

– Честно говоря, я тоже так думаю. Он хороший человек.

– Именно.

– А как поживает ваша «доска расследований»? – поинтересовался Сандерленд.

– А я уже думала, что вы так и не спросите. Заканчивайте с вашим сэндвичем – по-моему, это один из главных деликатесов, которые старый Джо предлагает в «Псе и утке», – а потом я вам все расскажу.

Следующие полчаса мы с ней говорили, не переставая.

* * *

– Я всегда знал, что могу на вас положиться, – сказал инспектор, когда мы закончили со списком подозреваемых. – Я собираюсь остаться здесь до вечера и хотел бы кое с кем поговорить. У меня свой транспорт, так что вам не стоит беспокоиться.

– Вы что, одолжили авто у доктора Гослинга? – поинтересовалась я.

– Да в общем-то, нет. Мы отправили доктора Гослинга в Сент-Джордж на «Черной Марии»[58], на тот случай, если им придется переводить куда-то задержанных, но его авто мне так и не понадобилось. Сейчас у нас в полном распоряжении отдела расследований находится отдельный мотор. Он прибыл вчера. Удивительно, как быстро до вас добираться…

– Бедный Симеон, – сказала леди Хардкасл. – Он никогда не был рисковым малым. И не стоит смеяться над ним за это.

Инспектор состроил физиономию, а потом достаточно красноречиво заявил:

– Да вы просто не были в авто, когда за его рулем сидит Гослинг, а вам срочно надо куда-то попасть. – Хотя он вполне мог бы и промолчать.

Затем, проконсультировавшись со своей вечной записной книжкой, Сандерленд добавил:

– Мне надо переговорить с оставшимися в живых кинематографистами. Потом я очень хотел бы встретиться с этим Аароном Орумом. И, наверное, мне надо будет переговорить с Диной Коудл, хотя, судя по нашим предыдущим встречам, она просто выведет меня из себя.

– То есть вы не ее поклонник? – уточнила я.

– Ей их хватает и без такого старого хрена, как я. Это как-то связано с ее манерой поведения, но я не могу точно объяснить этого словами.

– Если вам станет легче, то на меня она не произвела большого впечатления, – вставила леди Хардкасл.

– Знаю, что плохо говорить о людях у них за спиной, но она меня здорово нервирует. А близкая связь с Орумом ее и вовсе не красит. Не очень-то прилично женщине в ее положении хороводиться с таким повесой, как он.

– А как насчет Хьюзов? – напомнила я.

– Эти двое тоже раздражают меня, – сказал инспектор.

– Совсем неудивительно. Но говорить-то с ними вы будете?