Картина убийства

– Вот именно. Как ни печально звучит, но это значительно легче, чем пытаться найти его.

– И на кого же вы теперь думаете? – поинтересовалась я.

– Ну, например, у нас есть Нолан Читэм, – ответила миледи.

– Это было бы слишком скучно. Теперь, когда Орум умер, а Зельда одна осталась в живых из всей труппы, Читэм является единственным, кто настолько хорошо знаком со сценарием фильмы, что может совершенно точно повторить все методы убийства, показанные в ней.

– Согласна. Это было бы слишком тривиально, правда? Не говоря уже о том, что довольно глупо, если думать на перспективу. Конечно, шумиха вокруг всех этих смертей может послужить успеху его фильмы, но повторить этот успех позже будет невозможно, потому что он уже убил всех своих звезд.

– Но ведь вы сами однажды сказали мне, что не стоит недооценивать способность убийцы к глупым поступкам, – заметила я.

– Правда? Какая же я все-таки умница… Браво, Эмили. Хотя глупые они или нет, но мне кажется, что эти убийства выглядят слишком безрассудными.

– Согласна. Тогда – Зельда?

– Не вижу причин, по которым она не могла бы убить всех троих, – согласилась миледи. – Хотя с каждым разом ей бы было все труднее прятать следы. Читэм уже догадался бы.

– Да, и у нее еще меньше причин убивать своих друзей ради какой-то призрачной, но печальной известности.

– Правильно. Известность… Известность… А как насчет этой Коудл? Всем известно, насколько трудно бывает женщине выбиться в люди. А тут, смотри-ка, статья на первой странице «Бристольских известий»…

– Вы что, думаете, что она убила трех человек только для того, чтобы напечататься на первой странице?

– Мне эта женщина очень не нравится, – ответила миледи. – Поэтому я легко поверю, что она вполне могла убить ради чашки чая.

– А ведь мы еще не вспоминали про Хьюзов, – рассмеялась я.

– Ах да, эти праведные Хьюзы… Но ведь мы ничего о них не знаем.

– Не знаем, – согласилась я. – Но какую выгоду они могли бы получить от этих трех убийств?

– Ну, например, это подтвердило бы их заявления о том, что фильма Читэма развращает зрителей. Ты же читала в газете, что там написано, – тут миледи открыла свой блокнот: «Человек превратился в безжалостного убийцу, посмотрев этот отвратительный образчик так называемого зрелища, – зачитала она. – Добропорядочный гражданин отвернулся от Света и встал на путь греха, обрекающего его на вечные муки, посмотрев на эти мелькающие тени, порожденные самим Сатаной…» Впечатляет, но лишь потому, что речь идет об убийствах.

– То есть вы хотите сказать: «Чего ждать окончательного падения нравов, когда можно пойти и убить»?

– Ну, мы сталкивались с еще менее рациональными мотивами убийств.

– Это верно, – согласилась я. – А вы знаете, я ошиблась, когда сказала о том, что вся труппа была убита.

– Правда?

– Конечно. Что с этим парнем, который играл Джорджа?

– Джорджа? – повторила миледи, вспоминая. – А, это тот парень, который был влюблен в юную красавицу? Тот, который сошел с ума и бросился… – Она окинула взглядом слякотный двор.

– Ну да, тот самый. Почему он не принимает участия в этом туре? А может быть, он взбешен, что его не пригласили, и из мести убивает коллег одного за другим?

– Но тогда почему Орум? – не сдавалась миледи.

– Какие-нибудь старые дела, – уверенно заявила я. – Возможно, в прошлом они крепко поссорились.

Леди Хардкасл оторвалась от своего наброска и улыбнулась.

– Что ж, я всегда говорю, что ничего исключать нельзя до тех пор, пока у нас не появятся факты. А в настоящий момент твое предположение так же хорошо, как и любое другое.

– Это может быть даже леди Фарли-Страуд, которая пытается таким образом привлечь внимание к этому передвижному представлению живых картин.

– А вот теперь я вижу, что ты устала, – заметила хозяйка со смешком. – Иди, поиграй пока. Я уже скоро.

И я отправилась бродить по церковному двору.

* * *

При дневном освещении я поняла, что двор гораздо больше, чем мне казалось. От древней рябины, под которой мы в среду нашли тело Бэзила Ньюхауса, я тогда с большим трудом смогла в предрассветных сумерках рассмотреть всего несколько надгробий и памятников. А сегодня, при ярком осеннем солнце, я увидела гораздо больше.

Могилы, которых здесь оказалось очень много, были аккуратными и ухоженными. Старые надгробные камни потемнели от лишайников, а некоторые из них накренились так, как будто их сбил неуклюжий великан. Я не увидела никакой стены, но граница двора была четко обозначена живой изгородью и растущими деревьями, большинство из которых были не менее древними, чем «наша древняя рябина». Что за деревья, я так и не смогла определить. Старая потрепанная тележка стояла возле прорехи в живой изгороди, представлявшей из себя некий проход. Тележка было доверху нагружена сеном, что показалось мне довольно странным, пока я не заметила совсем рядом ослика, с удовольствием наслаждавшегося таким угощением. Я как раз размышляла над тем, как странно видеть ослика на церковном дворе, когда услышала голос леди Хардкасл.