Картины эксгибициониста

Я думал об их выборе. “Lucky Man” был плох тем, что не показывал всего, что мы делали — того могучего звука, что мы производили втроем и чем могли по праву гордиться. Нас и так поставили в один ряд с Crosby, Stills, Nash and Young — такой же набор имён. Широкая публика могла легко спутать нас с CSN&Y из–за многочисленных вокальных гармоний. Кроме того, как мы будем их петь на сцене? Мы с Карлом пели так плохо, что даже глухие не захотят читать по нашим губам.

Ахмет Эртегюн воплощал собой стиль, манеры, красноречие и грацию, которые могли запугать кого угодно. Он никогда не пользовался этим специально, но являлся ходячей энциклопедией всего, что рок–индустрия переняла от джаза, блюза, фолка и соула. Он открыл и записал огромное количество легенд, в частности моих джазовых кумиров — Чарли Паркера, Дюка Эллингтона, Мида Люкс Льюиса. Я прислушался к его словам, когда он объяснил мне разницу рынков Америки и Англии.

— В Англии ситуация очень разнообразная. На одной неделе в хит–парад могут попасть поющий почтальон, футбольная команда и хор монашек. На следующей — Пинки, Перки и Led Zeppelin. Здесь же всё категоризовано, что делает отгрузку пластинок более эффективной. Мы хотели простейшую, прямолинейную запись, чтобы радиостанции легко могли вставить её в плейлист. Если “Lucky Man” продолжит звучать так же часто, как и сейчас, люди толпами повалят на ваши концерты. Когда они сядут в кресла, вы можете им играть, всё, что вам в голову взбредёт.

— Но мы не сможем воспроизвести так же, как на записи. У нас только один вокалист.

— Не волнуйся. Если “Lucky Man” станет хитом, вы её хоть на казу[56] сыграйте, народ примет на ура.

После пяти разогревочных концертов в трудноописуемых местах, нам удалось попасть в Филлмор Ист вместе с Edgar Winter's White Trash. Вскоре зал закроется. Билл Грэм говорил, что устал от рок–бизнеса, но к нам отнёсся очень тепло.

— Господи, они великолепны, — орал фэн в ухо Криса Уэлча после нашего первого номера. За первую неделю мая мы продали сорок тысяч копий в Америке и находились на пути к первому золотому альбому.

15. ELP возвращаются в США

26 мая 1971 г.

Как попасть в Карнеги Холл?

Заниматься надо, заниматься!

Карнеги Холл манил и в то же время отталкивал. Снаружи — внушительный готический фасад, тогда как внутри — скромный, стерильный клинический тип архитектуры, как бы невинно отрицающий великих, что выступали в его стенах. От классики до джаза, от Бенни Гудмена и Майлза Дэвиса с Гилом Эвансом до Ленни Бейби. Чтобы попасть на его священную сцену, я много упражнялся Ребятки, как я упражнялся перед концертом. Акустика такая чистая, что казалась девственней и чище, чем сами стены. Боюсь, мы осквернили их своим электричеством. Единственный раз, когда я почувствовал себя уютно в зале, произошел во время фортепианного соло, когда публика наконец подняла головы. Взорвать мозг аудитории — правильно, но она не хочет, чтобы то же самое проделали с ушами.

И хотя я испытывал благоговейный страх перед залом, наступил момент, и я почувствовал себя как дома. Из–под крышки фортепиано вылетал самый удивительный звук и разносился под сводами самого величественного зала. Этим концертом мы представили Америке живое исполнение «Картинок с выставки». Мы перестали обращать внимание на аудиторию и играли лишь для себя, Грег и Карл были рядом со мной. Мы трое были заряжены энергией, как профессиональные боксёры, играя как для публики, так и для себя. Мы соревновались друг с другом, словно бились на рыцарском турнире, вызывали на дуэль, провоцировали на то, чего ещё никогда не делали. После концерта я был горд как никогда.

— Привет, пап! Я играл в Карнеги Холле.

Теперь всё в порядке. Мне больше не нужно добиваться его одобрения. Как всегда, в чисто козерожьем стиле он пожелал мне удачи, быть осторожным, и бережно относится к заработанным деньгам.

Специальные коврики для упражнений для барабанщиков и тренировочные клавиши постоянно использовались во время американского тура. Иногда я удивлялся, что несмотря на щепетильное отношение к мельчайшим деталям организации тура, Грег бывало не удосуживался распеться или попрактиковаться на басу.

«Я думаю, если у вас есть способности к музыке, — сказал он однажды. — величайший дар — быть певцом». Появились первые признаки ларингита, стоившие группе концерта, и я ему очень сочувствовал, вспоминая проблемы Ли.

Но здесь был голос!

Он требовал большего внимания и заботы, чем самый деликатный механизм. В какой–то момент Грег начал перестраховываться в делах, связанных с менеджментом, бухгалтерией и прочими юридическими вопросами. Это стало поглощать всё больше и больше времени, практически с одержимостью, заменяя основную роль. Трудно было скрыть неудовлетворённость, и я часто напоминал, правда безуспешно, что мы и так платим значительные суммы и комиссионные людям за их работу, так пусть они её и делают.