Картины эксгибициониста

По дороге из аэропорта мы увидели пару плакатов, с помпой провозглашавших о «Перовом рок–фестивале в Корке, с участием The Nice, Yes и The Bonzo Dog Band». Однако, въехав на ужасающего вида футбольное поле, едва взглянув на лицо База, мы почувствовали, что наши худшие опасения оправдались. С нами поехало несколько важных журналистов, чтобы воочию увидеть буйство голодных ирландских рок–фанатов, но вместо этого все застряли на каком–то поле в арендованной машине. В поле зрения не было ни одного жилища, а в потенциальные зрители могли записаться только четвероногие.

The Nice вылезли из машины и увидели душераздирающую сцену: одинокий кабель, по виду которого можно предположить, что он лежит здесь с довоенных лет, оборудование походной кухни, разбросанное тут и там на сырой земле — от времянки рабочих до сцены, видимо собранной из ящиков из–под кукурузы. Присутствие усилителей Marshall, установленных на призме из коробок, раскачивающихся на ветру, вызывало определенное беспокойство, поскольку они могли разрушить всё строение, как домино.

— Не ходи туда! — крикнул Баз. — Опасно ставить на них чёртов Хаммонд, не говоря уже о том, чтобы там играть.

Мать, организовавший мероприятие, нашел себе занятие на дальнем конце поля, и это не справление нужды.

— Усилители фонят… неудивительно, ведь они подсоединены к какой–то хреновине, а не кабелю, — жаловался Баз.

— Чем так воняет? — спросил кто–то.

Выяснилось, что место проведения находится рядом со скотобойней.

— Послушайте, мне нужна дюжина добровольцев, чтобы выкопать сортиры, — произнёс Вив Стэншол из Bonzo Band, несказанно нас порадовав.

Пора принять серьезное решение. Вив посовещался с «бонзами», так же поступил и Джон Андресон с Yes, выглядевшими так беззащитно на ветру в вельветовых штанах с бахромой и длинных розовых панталонах. Nice приняли решение и проскандировали: «Снимаем с него штаны!» Усилители хоть и шатались на ветру, но всё же устояли, а вот штаны Матери, с другой стороны, однозначно должны сползти.

— О, нет!

По выражению лица Матери явно читалась эта мысль даже издалека. Поймать его не составляло труда, чему способствовала его тучность, хотя бежать до него пришлось не меньше двухсот метров. Расплата настала, и мы с восторгом приняли предложение Вива: «Отличный промоушн, теперь нам требуется жидкий вечер». Мы отправились в ближайшую пивную, где подавался отличный свежий Гиннес, и обсудили альтернативные варианты фестиваля.

— Как насчет прямо здесь? — сказал Ли. — Смотри, там пианино стоит.

С этими словами он повернулся ко мне:

— Маэстро сыграет нам пару мелодий, не так ли?

Так что фестиваль рока в Корке закончился тем, что ваш покорный слуга лабал все регтаймы, которые знал, а в конце экспромтом сыграл «Give Peace a Chance» (Дайте миру шанс), превратившуюся в «Give Booze a Chance» (Дайте бухлу шанс). Yes и Bonzo Dog Band с удовольствием присоединились к хору, а у местных чуть глаза не вылезли из орбит. Они никогда не видели столько отморозков под одной крышей, не говоря уже об уровне возбуждения в Корке. Видимо, подобное происходило разве что во времена эльфов.

В аэропорту Корка, пока мы ждали посадки на самолёт, Вив Стэншол выкрикивал: «Мы — нудисты, нам нужна свобода». Нил Армстронг, гуляя по Луне, чувствовал себя, скорее всего, не лучшим образом. Я же, слава богу, держался подальше от окна. Турбо–двигатели взревели так, что каждая клетка мозга вибрировала вместе с ними. Шумовая квинта безжалостно долбила по черепу, и я схватил бумажный пакет — нет, не для того, чтобы вырвать — чтобы нарисовать нотный стан и скрипичный ключ. Пусть лучше музыкальные идеи вырываются из меня, а не то, что я только что съел. Хотя, и съел–то я не много. К моменту приземления у меня был готов набросок, который вскоре превратится в “Five Bridges Suite” (Сюиту пяти мостов), названную в честь пяти мостов над рекой Тайн.

На следующий день я купил «Путеводитель по оркестровке» Уолтера Пистона. Выглядело это как если бы Мики Маус записался в подмастерья волшебника и получил в руки «Руководство по волшебству». Если выдавался свободный день (а у нас был очень плотный график), я сидел за видавшем вид пианино, и наспех писал оркестровые партии. Элинор работала нелегально в магазине одежды неподалёку (она до сих пор считалась инопланетянкой, без свидетельства о браке).

Я не изучал оркестровку, поэтому процесс двигался медленно. Я постоянно сверялся с альманахом, чтобы удостовериться, что инструмент, к которому я пишу партию, имеет нужный диапазон. Я старался изо всех сил, идеи текли рекой. Нужно было грамотно аранжировать би–боп фразы, почти как у Чарли Паркера, но чем больше я закапывался в работе, тем больше забывал первоначальную идею. Это как выйти на лыжню не выучив основы торможения, напрочь забыв о законе гравитации Ньютона. Я начал жалеть, что посвятил так много времени проекту.