Картины эксгибициониста

Джексон — музыкант старой тяжёлой школы. У него это в крови; он мало говорит о том, что не сильно связано с роком. Одевается он хиппово, что очень ему идёт: вельветовый пиджак с кожаными вставками, атласные рубашки, туфли ручной работы и, поскольку он по опыту знает, что девушки стаями вьются вокруг номеров музыкантов, трепетно относится к прикиду. Он щурится на вас через затемнённые гоночные очки и дико ругается по поводу денег, которые придется заплатить за транспортировку органа обратно в Англию. Если вы встретите его с десятью друзьями в клубе «Speakeasy», он купит вам выпивку.

Кит выглядит так, будто находится в другом месте, когда говорит или кто–нибудь обращается к нему. Чаще всего он молчит, и вдруг начинает рассказывать что–то, как будто эту тему обсуждают долгие часы. Он любит кожу и замшу, кожаные пиджаки с бахромой и штаны, заправляемые в сапоги с высоким голенищем. К людям и вещам, которые ему дороги, он относится очень трепетно. Он любит посмеяться, но делает это нечасто. Во время репетиций или записи он полностью сосредоточен на процессе создания музыки. Концентрация не сходит с его лица, даже если он прорабатывает пассаж в восьмой раз. Он добивается совершенства, хотя остальным кажется, что получилось идеально. Видимо, об этом он думает во время длинных периодов молчания: планирование репетиций, воплощение идей в конкретных аранжировках и звуках. Во время игры он предстает в совершенно другом образе, скорее движущей силой. Стоит ли он за инструментом или сидит, его тело полностью резонирует с музыкой, согнувшись над органом, как танцующий богомол. Его пальцы летают над клавиатурой, не пропуская ни одной ноты несмотря на бешеный темп. Эмерсона назвали Хендриксом клавишных, и хотя мне кажется, что это дурацкое сравнение, но если взять во внимание все факторы, приведшие к такому сходству, то со всей вероятностью можно сказать, что Эмерсон — действительно один из самых восхитительных музыкантов в стране.

Брайан Дейвисон также может считаться одним из самых интеллигентных (хотя и не самых эффектных) барабанщиков на земле. Его лицо часто искажено от напряжения и концентрации, когда он исполняет совершенно нелепые соло и вставки. Голова склонена, губы поджаты, втягивая воздух во время исполнения флэм–ролла в долю секунды между фразами, но не позволяя ритму сбиться, но и не придавая чрезмерного акцента всему незначительному.

Вне сцены Блинки — полоумный кокни. Он любит тусоваться по клубам, балдея от всего, что может заставить балдеть, и всегда в курсе всех музыкальных событий. Он любит обстоятельно говорить о группах и барабанщиках, которыми он восхищается, обильно жестикулируя. Глаза сверкают, когда нужно подчеркнуть важный момент.

Марк Уильямс, Rolling Stone

, 26 июля 1969 г.