Картины. Описание статуй

(1) Грубый и старый сыч, клянусь Зевсом, на этой грубой и неприветливой земле. Это – остров Родос; его населяет грубое племя из Линда. Земля эта очень пригодна, чтобы давать изюм и смоквы, но пахать ее очень плохо и для езды на повозках совсем она непроезжа. Вот перед тобой ворчливый, но крепкий в своей старости земледелец; это – Фиодамант из Линда, если ты когда-нибудь о нем слышал. Сейчас он в раздражении: Фиодамант сердится на Геракла за то, что когда он пахал, явился сюда Геракл, убил одного из его быков и поедает его, будучи к такой пище очень привычным. (2) У Пиндара ты, конечно, читал, как Геракл, придя в дом Корона,[170] съел целого быка, так что даже костей не осталось. Так и здесь; явившись к Фиодаманту под вечер и разведя огонь – а для этого годятся и камни, – он жарит быка на угольях, пробуя мясо, стало ли оно уже мягким, и сердится только на то, что огонь горит медленно. (3) Картина не упустила представить и общий вид земли; там где земля дает возможность пахать даже на маленьком участке, она не похожа, я думаю, на совсем бесплодную. Геракл все свои мысли обратил на быка и мало внимания обращает на проклятия Фиодаманта, как можно судить по его лицу и веселости; крестьянин же идет на Геракла с камнями. Одежда Фиодаманта – дорическая, косматые волосы, на лице грязь, а руки и ноги такие, какими милейшая мать земля награждает своих «героев-борцов». (4) Таково было дело Геракла, а этот Фиодамант считается чтимым у жителей Линда; потому-то они и приносят в жертву Гераклу «быка подъяремного», но всегда начинают с проклятий, полагаю, как сделал тогда этот крестьянин, а Геракл радуется и линдийцам за их проклятия посылает всякие блага.

25. Похороны Абдера

(1) Не будем считать, милый мальчик, содержанием этой картины подвиг Геракла над кобылицами Диомеда, которых он уже победил и размозжил им головы своею дубиной. Одна из них лежит уж убитой, другая – еще вздрагивает, третья, кажется, хочет вскочить, а четвертая падает; дико вздыбились гривы их; косматы они до самых копыт и вообще – настоящие дикие звери; их кормушки полны человеческим мясом и костями, которые Диомед давал на корм этим кобылам! И сам тот, кто так кормил лошадей, насколько он еще более дикого вида, чем его кобылы, рядом с которыми он лежит, поверженный на землю! Этот подвиг надо считать белее трудным потому, что сверх многих других Эрот возложил его на Геракла, что для него было тяжким несчастьем. Абдера, полусожранным, отняв его у кобыл, выносит Геракл; они сожрали его еще нежного, более юного, чем Ифит[171]; это можно судить по останкам его: до сих пор они еще остаются прекрасными, лежа на львиной шкуре. (2) Пусть другой влюбленный проливает слезы над ними, их обнимает, говорит жалкие речи с грустным от горя лицом; пусть другому ставят погребальную доску как дар на могилу прекрасного. А Геракл поступил совершенно иначе, не как все: город он основывает в честь Абдера, который мы и доныне зовем его именем; там он устроит игры в память Абдера, и на них будут состязаться в кулачном бою, в борьбе, и в их сочетании, одним словом, во всем, только не на конях.

26. Дары деревни [172]