Картонная пуля

— …Алло, Толян. Мы на месте. Со стороны улицы. Он во двор не стал заезжать… Слушай, тут такое дело. Старику, кажется, хана приходит. Он из машины выполз, за сердце держится… Не знаю, может, переволновался. Или от жары… Ну, сидит рядом с машиной на поребрике… Ага… Понял.

Мобильник пикнул, отключаясь…

— Достоверно, — одобрил я. — Тебе на радио надо работать диктором. Что Толян?

— Велел ждать. Сейчас выйдет…

Цыган был плохим человеком. Бандитом и при случае меня бы не пожалел…

Я выстрелил, направляя пулю по диагонали в шею и дальше вниз. В самом деле не хватало, чтобы кровь заляпала стекла, привлекая внимание ППС и прочих граждан. Получилось довольно чисто. Я оглянулся — прохожих поблизости не наблюдалось. Разве что по противоположному тротуару, не обращая на нас внимания, брела печальная старушка с палочкой, не по сезону укутанная в плотный шерстяной жакет.

Рану в шее цыгана слегка прикрывали волосы, правда, на майку побежала кровища. В общем, в роли спящего водителя труп выглядел неубедительно. Это вблизи. А кому придет в голову рассматривать его в упор… Не мог же я его здесь оставить живого. С собой, что ли, тащить на мушке?..

Соблюдая минимум приличий, почти бегом я вернулся к Катиному подъезду и поднялся на второй этаж почти вовремя. Дверь квартиры распахнулась, и на пороге с «мобильником» в правой руке нарисовался тип, в котором я сразу узнал человека, на набережной передавшего мне ствол в обмен на баксы.

Теперь тот же ствол своим единственным бездонным глазом уставился ему в лоб. Круговорот оружия в природе. За его спиной произошло быстрое движение, смысла которого я не уловил. Кажется, некто нырнул за угол, в комнату. Я выстрелил. Мужик замахал руками, попятился и рухнул на пол, увлекая за собой одежду с вешалки и штору в крупных алых гвоздиках, прикрывавшую одежду.

Захлопнув за собой дверь, я широко шагнул через труп, из брезгливости опасаясь наступить на разбросанные конечности.

…Возле окна, обхватив Катю за талию и приставив нож к ее горлу, стоял… почетный «челнок» Новосибирска, любимец всех продавщиц барахолки, балагур и весельчак Дмитрий Викторович Сердцев. И даже сейчас пытался сохранять на лице ироническое выражение.

Нож был почти ненастоящий, кухонный, но острый, я его сам недавно подтачивал. И все же, увидев этот нож у Катиного горла, я испытал странное облегчение: значит, Катя меня не предавала.

— Рад видеть вас, сэр, в добром здравии, — Сердцев скривился в ухмылке. — А то уж я думал, сердечный приступ срубил тебя окончательно…

— Привет, — ничего умнее я придумать не успел.

— Э, нет. Приближаться не стоит. Ты ведь меня знаешь, я реактивный, как истребитель, и в этой жизни мне терять нечего. А тебе, насколько я понимаю, теперь есть, что терять…

Катя глотала воздух с таким видом, будто ее вот-вот стошнит.

Меня нервировала открытая дверь в спальню.

— Там есть кто-нибудь? — спросил я.

— Не-а, — опять осклабился Сердцев. — У нас сейчас классический треугольник: он, она и он с двумя сумками денег.

— Не врет? — подстраховался я, обращаясь к Кате.

— Нет, — голос прозвучал не громче, чем шипенье магнитофонной ленты в паузе между песнями.

И добавила еще тише:

— Не стреляй.

— Держись. Все будет нормально.

— Правильно, — одобрил Сердцев. — Зачем стрелять? Без стрельбы разберемся.

— Что ж ты, сволочь?.. — обиделся я тогда на Сердцева. — Ведь, вроде, друзьями считались…

Про Филимонова я тогда не вспомнил. Тем более, какой он мне друг? Друзья не спят с женами друзей.

— Просто деньги сильно были нужны. А так я бы никогда… Не скрою, хотел забрать все. Все, что ты вынес из это вшивой «Коалы»… Я, кстати, и сам за ней давно наблюдал, так что тебе повезло, что ты первым успел… Не ожидал такой прыти… А кстати, как поживает Ваня? Не знаешь Ваню? Это такой кудрявый, на цыгана похож, водитель — тройка, семерка, шестерка…

Он назвал номер «Хундая». Я быстро скосил глаза на свой пистолет.

— Понимаю, — обрадовался Сердцев. — Ты и его успел?.. Правильно сделал. Дрянь человек. Ни в чем положиться нельзя. Одни бабы на уме. К тому же еще и долю свою стал бы требовать… Без лишних лиц мы с тобой быстрее договоримся… Вот ты говоришь — друзья. Убедил. Значит, делим пополам и расходимся… Да соображай ты быстрее, времени жалко.

— Допустим, — кивнул я, сглатывая слюну. — А как?

— Молодец, — одобрил Сердцев. — Люблю нежадных людей. Они и живут дольше, и спят спокойнее… Значит, предлагаю вариант обмена. Ты на своем «шиньоне» заезжаешь во двор, встаешь вон там, возле трансформаторной будки. Берешь одну сумку, так уж и быть, любую, взвешивать не станем, пусть тебе достанется лишний килограмм денег. Берешь сумку и ставишь на тот столик, посреди двора возле песочницы, и возвращаешься к машине. Я буду наблюдать в окно. Как только все сделаешь, мы выйдем вдвоем с твоей девушкой, она пойдет к тебе, а я заберу сумку и отправлюсь своей дорогой. Вот это и есть дружба.

— Постой-постой. Как это я отдаю тебе сумку? Это разве пополам? А те две сумки, за которыми следит этот твой Руслан?