Картонная пуля

— Не переживай. Это только в кино партизаны под пытками молчат. Тем более, чро я сам виноват… Всех простаками считаю, а сам лопухнулся, как… лопух. Я пистолет доставал через Сердцева. Он меня к каким-то цыганкам направил. Я думал, просто ходы знает, а теперь получается, что он сам оружием подторговывает. Через посредников, которые ему же и подчиняются. Он вообще-то интересовался, зачем мне оружие, но не особенно настойчиво. Я ему, естественно, ничего не сказал… А потом я ему же свою квартиру продал и при этом порол горячку. Так что даже идиот догадается, что, если я что-то затеваю, то сделаю это в ближайшие дни. А еще я в последние дни философствовал перед всеми подряд, что хотел бы ограбить банк, а у нас с Сердцевым общих знакомых пол города…

…И кстати, Филимонова он знает, — отметил я про себя. — Артист ему много мог рассказать по душевной простоте да под «маленькую» с закусочкой…

— …А потом еще он нас увидел на улице и почувствовал, как я к тебе отношусь, а я же ему, дурак, сам и сказал, где ты работаешь… Без задней мысли. Я и подумать не мог… А еще он откуда-то знал про эту бухгалтершу Клепикову. Наверное, наводил справки. И про «Коалу», выходит, знал. Да это-то теперь хрен с ним.

Мимо, вернее в прошлую жизнь навсегда улетала двухэтажная деревянная Россия — Матвеевка, Нижняя Ельцовка… Вслед за странным, окутанным жутким снами городом.

27

Похоже, после Искитима Катя окончательно пришла в себя. Приняла весьма расслабленную позу — утонула в глубине сиденья, одну ногу, сбросив туфлю, задрала и выставила на приборную панель. Короткое платьишко подвинулось, здесь-то и выяснилось, что девушка путешествует в Африку без трусов.

— Ты еще и без трусов? — определил я, пытаясь восстановить сбившееся дыханье.

— Я ж говорила, что трусы бы мне не помешали…

— Я думал, ты намекаешь, что от страха того…

— Ну уж… Я ж говорила, что прямо из душа вытащили… Одеваться по полной программе времени не было…

Некоторое время я терпел. Танцовщица щебетала про пережитые страхи с непринужденностью птички, а встречный ветер тем временем развевал ее рыжие волосы.

Верхняя ножка выглядела, как изделие из хрупкого китайского фарфора — от пальчиков со следами бесцветного лака на ноготках до того места, где шоколадный загар постепенно сменялся нежной бледностью кожи. Я влюбился в это точеное изделие, в каждую его линию в один миг без надежды на избавление. Я был обречен на любовь до смерти.

И вдруг она сказала:

— Помнишь, ты как-то говорил, что видел меня во сне?

— Видел. Кроме шуток.

— Знаю. Потому что я тебя тоже видела во сне. Почти месяц назад…

— Где? В морге?

Она уставилась на меня с изумлением:

— Почему в морге? Что за странная идея? Дома. Ты же знаешь, я всегда дома сплю.

— А почему сразу не сказала?

— Не знаю. Потом бы я тебе все равно рассказала. Я же не знала, что все повторится почти один в один… Было так ярко, как в жизни… Видела тебя и этого мужика Жоржа или как его там… Все было почти как сегодня. Он схватил меня и приставил нож, правда не к горлу, а к животу. Тут появился ты, выстрелил, но он успел меня ударить. Отчетливо помню ощущение — как сталь входит в тело. И еще нож был ледяной. Такой ледяной, что я сразу замерзла…

Холодный пот выступил на моих ладонях.

— А потом? — спросил я.

— Все. Больше ничего. Странно, правда?.. И тут я тебя в кафе увидел уже по-настоящему…

— Потому и задержалась с йами?

— Да. Довольно необычное впечатление, когда видишь незнакомого человека во сне, а потом встречаешь в жизни.

— Да уж, представляю. Испугалась?

— Немного. Но больше любопытно было. Я подумала: а вдруг это судьба?

— А Сердцева раньше не видела?

— До сегодняшнего дня не видела.

— Когда я из машины вышел на Красном проспекте, он был за рулем…

— Я не смотрела, кто там за рулем… Я только тебя видела. Зато, когда он сегодня появился… Знаешь, как в анекдоте. В дверь позвонили, хозяин открыл, а там смерть с косой…

— Не знаю я такого анекдота.

— …Правда смерть маленькая такая. Со спичечный коробок. Хозяин перепугался, а смерть говорит: «Не бойся, мужик, я не к тебе, а к твоей канарейке пришла»… Забавно, да?

— Ага.

— Ну и вот, когда я его увидела, все равно что свою смерть увидела. А дальше поняла, что так и будет, что появишься ты с пистолетом… Удивительное чувство, будто перечитываешь знакомую книгу… Знаешь, что произойдет на следующей странице… Вот только конец другой получился… Никогда мне ничего такого не снилось… Как тут не поверить в…

— Во что?

— Не знаю…

— И я не знаю, но точно, это предупреждение… Не хотел говорить, но теперь можно: в своем сне я видел нас обоих мертвыми. Я тоже сначала не придал значения — ну, сон и сон…. И, когда тебя встретил, еще не допер. А у меня еще и Клепиков был во сне. Вот когда его увидел, тут и осенило… Уж больно много похожего получается во сне и в жизни. Я понял, что где-то притаилась смерть…

…В операционной появился небритый бандит, и в тот же миг я скончался под ножом Апполинарича… Прозрачнее намека не придумаешь…

— Что? Какого Апполинарича?

Меня разбудил звук Катиного голоса.

— Я что — спал?

— Почему?